отдача потянула руку назад. Красный цветок расцвел на его узкой груди. Он смотрит на меня.
Потом у него подкосились ноги. И он разом свалился, как марионетка, у которой обрезали
нити. В его смерти нет ничего славного, и я чувствую себя плохо. Прямо-таки, жалким в грязи
своей жизни.
Я потерян.
Я убил человека.
Бог отвернулся от меня.
~49~
Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается
Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht
Я больше не ребёнок и мой дом ‒ улица.
До тех пор, пока меня тоже не настигнет пуля».
Вдруг до его плеча дотронулся Миша, неожиданно оказавшийся рядом, и Леон испуганно
вздрогнул.
‒ Витаешь в облаках?
Леон кивнул. Он не знал, откуда в голове так внезапно появились эти картинки, но
чувствовал, что они существовали в реальности. Кем бы он не был, до того, как очутился здесь,
хорошим человеком он был вряд ли. Это факт может тебя сломать или же ты подчинить, если
просто принимаешь его как данное. Леон подчинился.
Он посмотрел на Мишу. Мог бы я его убить, раз и так уже далеко зашёл?
«Да, немедля», ответил голос из глубины его сознания.
Леон поднялся и исчез в надвигающихся сумерках.
Сейчас он должен побыть один.
Мэри сидела на земле, прислонившись к стволу дерева и закрыв глаза. Маленькими
глотками она пила воду из своей бутылки. Её охватила слабость, сердце беспокойно билось в
груди. Она пыталась успокоить дыхание, но это ей всё никак не удавалось.
У меня нет больше сил. И это только начало.
Почему я здесь?
Весь день стучащим в голове молоточком мучил её этот вопрос. Он появлялся снова и
снова, при каждом шаге.
Почему я здесь?
Почему я здесь?
Почему я здесь?
Она открыла глаза и окинула взглядом остальных. Дженна, Джеб, Миша, Кэти, Тиан и
Леон.
Леон.
Этот татуированный парень обворожил её. В то же время она боялась его. Все эти
странные рисунки на его теле и лице приводили её в дрожь. Но не только они. То, как он
надменно обходился с ней, заставляло её лицо пылать от гнева. Сначала этот странный
разговор, когда они шли по пустынной равнине, а потом отказ ей помочь, хотя он всё-таки
должен был видеть, насколько она была обессилена.
Он сказал, что она должна сама принести себе воды. При том, что она едва ли держалась
на ногах.
Леон был подлым человеком. Человеком, который ни с кем не считался.
«Да будь он проклят», ‒ подумала Мэри.
Но её взгляд снова и снова возвращался к нему. Она рассматривала его и не могла ничего
с собой поделать. Не спускала с него глаз, как будто он был ядовитой змеёй.
Но всё-таки это был он, ещё похлеще змеи.
