По заморозку в лес уехала дружина – больше сотни казаков – выбивать партизан. Вернулись через три дня с пятью убитыми. В пяти домах в голос заревели бабы. А через несколько дней заревели в шестом: за огородами расстреляли Иннокентия Губина. Виной тому – Петр Пинигин, дальний родственник расстрелянного. Перед походом заходил к Губиным.
– А ты чего, Кеха, не едешь с нами?
– Хвораю я. Да и затея ваша пустая. С огнем играете.
– Позавидуешь, когда я оттуда пару коней с полными сумами приведу.
Вернулся Петр пешим и, видя ухмылку родственника, в тот же вечер пошел к есаулу Букину, водившему дружину.
– О нашем выступлении сообщили. И это, скорее всего, сделал Иннокентий Губин. Он говорил, что там нам голову оторвут.
Букин не поверил путаному рассказу казака, но, подумав, что, если делу не дать ход, можно себе здорово навредить, приказал арестовать Губина. А потом, ведь действительно кто-то партизанам донес о походе! Не сорока же на хвосте принесла.
Иннокентия взяли утром, на виду у всей улицы. Брать его пришел сам начальник милиции Тропин и еще трое милиционеров. Кеху нашли во дворе, завернули ему руки, погнали к школе. Выскочила вслед за кормильцем вся семья; хватали за руки конвоиров, но те хмуро отпихивались, щетинились штыками винтовок.
Лучка, старший Кехин сын, выбежал за ворота и замер, застыл лицом, но было видно, как дрожат его руки и он никак не может унять эту дрожь.
На следующий день нашли Кеху за огородами, около усыпанного красными ягодами куста шипишки. Узнали Кеху по одежде да по широкому шраму на плече. Голова была разбита несколькими выстрелами. Не голова, а бурый, спекшийся ошметок.
Схоронили Иннокентия тихо. За гробом шли только родственники да Лучкины друзья – Федька Стрельников и Северька Громов.
Туманным утром Алеха Крюков был вызван к поселковому атаману Роману Романову.
– Ты вот что, – начал атаман, едва Алеха переступил порог. – Готовь подводу. Твоя очередь.
– Куда ехать?
– Узнаешь после. Но не близко. Коней возьми получше. В сани сена побольше положь. Сам не поедешь.
– Роман Иванович, я своих коней никому не дам…
– Дочь пошлешь. Японцев нужно везти.
– Да ты что, – забеспокоился Алеха. – Да как же я девку с этими пошлю?
– Ты понимаешь, – вдруг доверительно сказал Романов, – боятся они ехать с нашими мужиками. Вот так. А за девку не беспокойся. Японцы на морозе смирные. В общем, через два часа подгоняй розвальни к школе. А ехать куда – скажу. В Александровский.
