Четверо рабочих, членов совета, кивками выразили согласие,
- Вы покинете лагерь утром. До аэропорта довезут на машине, если удастся.
- Не нужно отряда, Армандо,- сказал Багров.- Спасибо вам, но не нужно. Один я лучше сумею устроить этот вылет.
- Как один?!-возмутился Слейн,
- Джо, это очень опасно.
- А ты вспомни, дружище: не успел я пожать тебе руку при встрече, как у моих ребер уже крутили ножом. С тех пор опасности не прекращаются, и я как-то привык. Мы летим вдвоем, сеньор Армандо, и больше ничего не хочу слышать! Вот хорошо бы вздремнуть сейчас, а?
- Да, нужно отдохнуть вам, поесть, набраться сил перед опасной дорогой.-Армандо пожал им руки, давая понять, что разговор окончен.-В казарме фабричной охраны для вас найдется комната и постели. Проводи, Челли.
Звездная безветренная ночь плыла над притаившейся столицей. Где-то далеко слышались выстрелы.
На фабричном дворе горели костры, здесь ночевали и готовили ужин те из повстанцев, что жили в отдаленных районах города. Никто еще не спал, всюду голоса, смех, кое-где звенели гитары. У костров остро и вкусно пахло вареной фасолью, чесноком, жареным луком. Поравнявшись с одной из групп, друзья прислушались к разговору,
Молодые парни тормошили пожилого медлительного мужчину в крестьянской одежде.
- Расскажи, дядя, зачем тебя принесло в столицу?
- Да ведь уж рассказывал,-бубнил крестьянин, жесткими ладонями скручивая сигару из табачного листа.
- Не все слышали, ты еще расскажи.
Крестьянину и самому хотелось поговорить, нравилось всеобщее к нему внимание, но веселые хохотки парней смущали.
- Ну, послал меня наш священник. Помолиться в храме Санта-Исабель. Падре сказал, что я грешник и надо обязательно в столицу, в храм Санта-Исабель.
- В чем же ты согрешил?
- Наверно, он обыграл падре в карты!-сыпались предположения.
- Или бегал по ночам к его служанке!
- .Слушай, неужели ты ухитрился в чем-то обмануть падре?!
- Да подождите вы! Так что за грех у тебя, дядя?
- А был у нас на плантации шум... Не то чтоб бунтовали... Просили хозяина прибавить плату за работу. И я тоже ходил к управляющему. Только нам ничего не добавили. А падре сказал, что бунтовать грех и что господь мной очень недоволен.
- Он ругался?
- Кто?
- Да господь-тр?
- Не знаю. Я не слышал.
Парни захохотали, и сам рассказчик улыбнулся.
- Падре велел, чтоб я хорошо помолился святой Исабели и заодно отвез настоятелю храма пять связок бананов по сорок кило каждая. А деньги бы привез ему, то есть падре. И тогда, может быть, господь и святая Исабель меня простят. Я запряг мула и поехал. И ехал всю ночь, А в храме Санта-Исабель прихожан было очень много. И все слушали проповедника-он говорил о святом причастии. И что господь благословит всех, кто будет.голосовать за... я не понял за кого. А потом этот проповедник ни с того ни с сего вдруг заругался, закрутился, как мул перед канавой. Да и говорит нам; господу, мол, наплевать, католики мы или там лютеране, лишь бы ссорились почаще. Между собой, стало быть. А то, говорит, если все за одно, так с вами и не сладить. Вот так прямо и сказал. Еще, говорит, господа бога совсем не было бы, если бы верующие не несли в храм свои деньги. Я как услышал, так прямо дрожь взяла. Ну, думаю, за такие слова сейчас святая Исабель разразит проповедника божьим огнем... Да Он и сам, видать, напугался, побелел весь. Верующие повскакали, заорали. Самого епископа и других святых отцов помяли здорово.
