Она еще не успевает поздороваться, а я уже рассказываю ей, что нам с Карлом пришлось остановиться в одной комнате из-за ошибки с бронированием номеров. Она смотрит на меня с недоумением, как будто я говорю не совсем понятные вещи. Ее брови выгибаются дугой и встречаются над переносицей, оставляя глаза в тени. Наверное, это очень удобно, когда идет дождь.
— Ты же не думаешь, что мне нравится делить номер с Карлом? — спрашиваю я, глядя на нее в упор, стараясь, чтобы она поняла меня правильно. Даже сознавая, что передо мной Карисса, я взываю к ее состраданию. Повторения вчерашнего вечернего спектакля я не вынесу.
— Конечно, не думаю, — говорит Карисса тоном, намекающим на прямо противоположное.
* * *
Этим вечером мы втроем ужинаем в ресторане «Хог Пит Барбекю», одном из тех заведений, которые внутри отделаны так, чтобы у вас складывалось впечатление, будто вы сидите снаружи. У стен стоят искусственные пальмы, потолок усеян звездами, а пол укрыт сеном. Все вокруг выдержано в чисто американском стиле: пластиковые скатерти в красную и белую клетку, шумные дети и липкие пальцы, фирменных цветов салфетка с завязками, одеваемая на грудь. Я с удовольствием уплетаю свой ужин, наслаждаясь напряженным выражением на лицах Кариссы и Карла, созерцающих свои капустные салаты, заправленные майонезом, — здесь нет ничего более похожего на салат в их понимании этого слова. Я буквально вижу, как Карисса в уме вычисляет, сколько в нем калорий.
Впрочем, они на удивление быстро приходят в себя, и после пары бокалов пива мы уже вполне прилично проводим время. Как ни странно, но мне удалось стереть из памяти кадры прошлой ночи. Карл снова демонстрирует свою лучшую сторону, рассказывая истории о том, какие перемены произошли с фирмой за последнее десятилетие. Я выясняю, что наше партнерство открывает офис в Москве, и еле сдерживаюсь, чтобы не предложить им обоим туда перевестись. Единственный неловкий момент возникает, когда Карл ненадолго отходит от столика, чтобы ответить на звонок жены.
— Значит, вышло так, что вы переночевали с Карлом в одной комнате, да? — шепчет мне Карисса; ее правая бровь при этом выгибается на лбу так высоко, что сливается с волосами.
— Во всем городе нет свободных мест, а секретарша Карла ошиблась. Впрочем, мы спали на разных кроватях.
— Правда? А почему? — Брови у нее выровнялись, но зато теперь она скривила губы, словно намазывая их помадой перед зеркалом. Мне кажется, ей нравится демонстрировать мультипликационную подвижность своего лица.
