Ужин, состоявшийся на той же веранде, отличался от обеда только отсутствием солнца с мухами и наличием звезд со свечами. Джеббс, быстро выполнив свою обязательную часть программы, лег спать в том же самом месте, что и днем, правда, Эльза распорядилась вынести ему кровать. Его горилла с водительскими правами сел есть и делал это настолько долго, обстоятельно и молча, что я начал бояться, хватит ли на него в миссии продовольствия. После ужина, закончившегося для всех, кроме этого ненасытного животного, Эльза устраивала показ мод в большом зале, Джимми сидел в своем обычном углу с новым атласом, Елен заняла мое место и тихим дятлом начала стучаться в его мозг. Все были при деле, кроме меня, превратившегося в этот вечер в свободного радикала. Я, в свою очередь, чтобы не чувствовать себя ненужным и брошеным, решил немного прокатиться, а заодно и поразвлечься. Машина была не заперта, ключи — в замке, дрыыынь, и я поехал. Для начала я решил немного покататься вокруг дома, сигналя для пущего азарта, а за мной должен был бегать, громко и смешно топая ногами, ненасытный Джеббсов монстр и орать. Я читал в журнале в одной парикмахерской о шоковой терапии для немых. После третьего круга с фарами, вжихами и бибикой я понял, что за мной никто не бежит и даже никто особо не следит. Я заглушил мотор и вернулся на веранду. Водитель машины, все еще продолжающий свой ужин, поднял на меня глаза и сделал мне замечание:
— Еще раз возьмешь машину без спроса — я тебе откушу голову.
— Приятного аппетита, — я в душе приподнял свою воображаемую шляпу.
Не важно как, но я своей благородной цели достиг и немые заговорили. Впрочем, для себя я в очередной раз отметил некую однообразность и бесфантазность угроз тех, кто выглядит намного сильнее окружающих. А в противоположном вольере нашего зоопарка в это время предпринимались отчаянные попытки разыграть драму из репертуара про несчастных влюбленных, которых злые и непреодолимые обстоятельства вынуждают разлучиться, и скорее всего навсегда. Слов не было слышно, но в этом театре одной актрисы все можно было прочесть с помощью одной азбуки мимики и жестов. Я всегда поражался и восхищался этой многогранности и разносторонности женской натуры, проявляемой, правда, не в широте интересов или взглядов, а в разнообразии принимаемых образов и обличий, в зависимости от предлагаемых обстоятельств и от того, кем жизнь окружает или, что чаще, уединяет.
Наступивший назавтра день парада начался очень бодро, с криками и беготней. Эльза, надев с утра сержантские нашивки, отдавала распоряжения кавалергардам — это такие специально обученные лошади с ездоками, для торжеств и прочих специальных случаев, когда кто-нибудь из царственных особ снимает или надевает корону. В кавалергардов сегодня играли бывшие монашки, они же бывшие работницы миссии, они же, до недавнего времени, последовательницы Джима. Им в усиление были приданы местные жители, изображавшие рабов. Джим на террасе с книжкой постепенно превращался в Будду, явно игнорируя весь бедлам, происходивший во-круг. Джеббс изображал короля Вест-Индии незадолго до своего второго плавания и был на удивление подтянут и бодр. Елен тоже гарцевала по лужайке, напоминая грациозную Клеопатру перед ее знаменитым четвертым заездом в Канзас-Сити в 1972 году, в тот самый день, когда Дядя спустил папин пароход. Еще затемно начали прибывать грузовики с шатрами и столами, выпивкой и закусками, гирляндами и салютом. К обеду это только все прибыло и выгрузилось, а к вечеру надо было уже все расставить, натянуть и развесить, до того как прибудут люди, которые все остальное нальют, выпьют и съедят. Я бродил вокруг этого вавилонятника и делал вид, что потерял ключи. Эльза только один раз, в горячке боя, машинально скомандовала мне что-то, но я не отреагировал, потому что был уверен, что ищу маленькие ключики в огромной пустыне в совершеннейшем одиночестве, и меня больше не трогали.
