в сундучок, в котором так нехорошо позвякивало.- "Для начала она велит нам раздеться и вытянуться,- нетерпеливо повысила голос мэм.- Или ты собираешься заниматься любовью вприглядку?" - "Дело святое",- пробормотал я, разделся и вытянулся. Мэм нависла надо мной, ее распущенные волосы цвета стылой канифоли - касались моего лица, глаза светились расплавленным оловом... Природа требует своего, Умбэртик, страсть безгранична, в человеке все должно быть любимо,- мне нужно все, я хочу любить каждую клеточку твоего организма, каждую косточку, мышцы, суставы, наши тела сольются воедино, голяжка, лодыжка, малая берцовая, большая берцовая, сухожилья, лимфа...- а сама уже полосует меня скальпелем по ногам... Как я вырвался? Как мне удалось бежать?.. За мной гнались! Сперва садовник, потом ребята из охраны, и каждый пытался доказать мне, что я неправ, что мэм предпочитает исключительно шоферню, никого другого она и на дух не приемлет, а я вот подкачал, теперь им всем придется несладко, пока подыщут нового, и зря я испугался, на первый раз она бы ограничилась голеностопным левым, она всегда начинает снизу, зато какие потом сиделки, протезисты, какая жратва, какая выпивка, чего душа пожелает - все тебе на подносе, в ту же минуту,- а садовник кричал: не виноваты мы, что мясо у нас не шоферское, она же пробовала нашего брата, два пальца мне отхватила да выплюнула... Я продрался сквозь лес на кольцевую дорогу. В первой же машине, которая остановилась подобрать меня, сидел за рулем мой хозяин. "Что произошло, Умбэртик? - полюбопытствовал он с грустью.- Почему ты носишься тут голышом?" "А то вы не знаете",- говорю я ему и прошу какой-нибудь одежды. "Знаю,- кивает он,- значит, ничего не вышло, и ты увольняешься".- "Уже уволился, дайте одеться".- "Ты разочаровал всех нас",- говорит он, а я отвечаю: предупреждать надо было, дайте хоть штаны.- Какие тебе предупреждения? Ты разве не знаешь, что жены наш
и без ума от наших личных шоферов? Не только, правда, от них, но от них особенно. На чертей тебе сдалась твоя молодость, если тебя никто не любит до последнего мизинца?..." - "Ваши, почему-то все на месте..." - "А что мои? От меня у нее изжога... Одеться тебе? Одеться публика подаст, она это любит!" - и высадил меня на центральной площади, а напоследок сказал: когда в телевизоре какая-либо деталь приходит в негодность - ее меняют на новую, из-за одной паскудной деталюшки менять всю конструкцию неэкономично, подумай об этом... Я не преминул воспользоваться его советом и понял свое истинное предназначение...
