Отстоякин. Можете называть меня просто Постей. Или - Постиком. Это будет уменьшительно-ласкательное от Постулата.
Анестезия. Помилуйте, Постулат Антрекотович, как можно!
Отстоякин. Можно, Анестезия Петровна, можно! Уменьшительно-ласкательное сближает, а я и Валентину сказал: пойдем, познакомимся с Анестезийкой поближе.
Анестезия. У вас большое сердце, Постулат Антрекотович...
Отстоякин. Постик, Анестезийка, Постичек...
Анестезия. Hе настаивайте, есть вещи, которые еще заслужить надо... большое сердце у вас, открытое добрым веяниям, и сами вы - крупный такой, основательный! Как Илья Муромец!.. Женщины, должны быть, увлекаются вами без памяти. К вам бы еще Добрыню приставить с Алешей, с Поповичем - вы бы такую заставу нагородили - никто бы никуда не продвинулся...
Отстоякин. Это да, Анестезийка, это ты не обманулась. Пограничная застава - это вещь. Там свои законы, я вон Валентину битый час разжевываю: кто на границе уши торчком не держит - того лазутчик и без ножа прирежет.
Анестезия. Да оставьте вы его, нашли кому разжевывать.
Курицын. (теряя самообладание) Аниста, что я слышу?.. У меня... я... Аниста! Слов нет...
Анестезия (не глядя в его сторону). У тебя вечно чего-то нет. Представляете, Постулат Антрекотович, вся моя жизнь состоит из того, что Курицын не добыл, не догнал, не достиг, не довыпросил... Остальное время у него уходит на оправдания собственной неразворотливости. Гипсовый он какой-то, подложный..
Курицын (снова замыкаясь в грозном презрении). Hу, Аниста, благодарю. Теперь я вижу...
Анестезия. Да что он там видит! Он еще что-то видеть собирается. Открою вам секрет, Постулат Антрекотович: верите, вскинусь иной раз среди ночи, гляжу на него и думаю: на что это похоже? Это похоже на открытый перелом судьбы, вот на что...
Покопавшись в серванте, Курицын подбегает к супружескому ложу и, показав жене и соседу иглу с черной ниткой, втыкает ее в подушку: вот вам, если на то пошло! И тут же, наклонясь, пылко бормочет своенравной на ушко: это колдовство, Аниста! Очнись! Отстоякин... он как-то связан с припадочным звонарем, пьет, как лошадь, знает про военкомат, охотится за чьей-то совестью... Я не могу его вытурить, он такой массивный! И милиции не боится, у них там, наверное, все схвачено! Помоги мне! - А зачем его вытуривать? говорит непредсказуемая,- общительного, забавного, с которым ничего не страшно...- Как прикажешь понимать? - все еще не верится Владлену Купидоновичу.- А как димедрол,- отвечает своенравная.- И прекратите брызгать слюнями, это же отвратительно!..
