— Ты колонну не довёл до Русенты.
— А я не вёл колонну, Силач. Мы просто вместе с вами ехали. Вместе же веселее?
Посадка заканчивалась, и Алекс ещё раз напомнил: «Все, кто хочет остаться с русентийцами, подойдите ко мне». Желающих нашлось трое — старая женщина, седой мужчина и, внезапно, один из ополченцев, участвовавших в бунте. Парень извинительно посмотрел на Силача, пробормотал что-то вроде: «Их много было, растерялся я, притворился». Силач ничего не ответил. За резак дважды перемётчика состоялась словесная мини-битва, но Алекс не уступил; зато русентиец отказался от претензий на доли остающихся в припасах. Зачем Алексу был нужен старый резак, не ответил бы, наверное, и он сам. Так, просто поспорить…
Роверы беженцев выбирались на вал. Покинула кратер последняя машина, с заложниками. Отъехав от вала на оговорённые сто метров, остановилась, оттуда вылезла Стерёга без второго пленного. Скрестила руки над головой, помахала ими и торопливой трусцой добежала до Филимонова.
— Ломака всё устроил, козёл! Хочешь, пальни им в след, но он не пленный, — с злостью сказала девушка, имея в виду товарища по несчастью, на поверку вышедшего совсем не товарищем. — В ровере сидел, изгалялся. Всё рассчитал, Капитаново отродье! За одну меня Силач не отпустил бы народ, а за двоих, да ещё за Ломаку… Ломака у Силача с рук ел, и так бортанул, уродина!
— Про Кучерявого как люди узнали? — озвучил Филимонов безмолвный вопрос Алекса.
— Так мы с Ломакой его искали, когда его грохнули. Втроём ходили, мы парой и Силач.
Алекс не рискнул комментировать услышанное. Силач не пожелал хотя бы выругаться. Предательство верного товарища могло окончательно сломать бывшего командира беженцев, отныне всего лишь одного из шестерых жителей разорённого Сильфонта, ведомых в русентийские лагеря.
Стерёга потянула Филимонова за рукав: «Пошли вниз!». Разведчик застыл как вкопанный. К колонне, практически скрывшейся из вида, с двух сторон выехали спартанские роверы.
Импакторы — оружие малошумное. О трагедии уехавшей сдаваться колонны Филимонов со Стерёгой догадывались по еле заметным пучкам по направлению от боевых роверов спартанцев к транспортным роверам людей Сильфонта, а Алекс — по показаниям сенсора. Вскоре добавились иные признаки катастрофы. Ровер толстяка-мятежника врезался в зад предыдущей машины, и обе они остановились.
Филимонов стрелял, презрев конспирацию. Алекс и легастеник били из «восьмёрок» навесом. Броня «трёшка с резонансом» делала своё дело, один только ровер спартанцев закрутился на месте и пополз к укрытию — кому-то из русентийцев повезло с попаданием. Но это оказался единственный успех защитников.
