— Чего? — более всех был поражён Кондратий. — Это что, мой предок выполз из какой-нибудь вулканической лавы?
— Он твой предок? — хиванец окинул историка внимательным взглядом с ног до головы. — Да, похож, похож…
— Часть вторая, — продолжил хиванец, — планета живая и обладающая разумом. Единый планетарный организм защищает себя от оккупировавших его паразитов.
— То есть, людей? — машинально уточнил Кондратий.
— То есть, людей. И часть третья, последняя. Вы, русентийцы, нашли с планетой общий язык. Не до конца, не полностью, но каким-то образом вы с ней контактируете и получаете за это награды, позволяющие вам доминировать над другими цивилизациями. Я был послан сюда, чтобы разорвать эту связь.
— Для этого, — продолжил хиванец после небольшой паузы, в течение которой русентийцы таращились на него, пытаясь понять степень сумасшествия оратора, — я должен был убить несколько человек. Понять, кого именно, я должен был узнать, — последнее слово хиванец произнёс с нажимом, опять этот жаргон разведки. — Теперь я знаю. Умереть должен он, — кивок в сторону Кондратия, — и он, — в сторону Андреева.
— Остальные… остальные умрут за компанию, чтобы мой жизненный путь закончился в многолюдном шумном обществе, — подвёл итог краткой политинформации о текущем моменте хиванец.
— Так, а могу ли я спросить, — первым опомнился Андреев. — Почему именно я и этот столичный хлыщ?
— Потому что он потомок Ника, и его смерть планета воспримет как оскорблеиие со стороны паразитов-людей. Мы зайдём слишком далеко, и она нас уничтожит, прихлопнет. Червями, саранчой, водоларкерами, другими порождениями планетарного разума. А тебя планета сочтёт главным виновником его смерти, ведь ты — лидер партии, выступающей против союза с планетой.
Пока остальные русентийцы переваривали полученную информацию, Кондратий вознамерился указать новоявленному провокатору на очередные логические противоречия:
— Но кто послал тебя?
— Планета.
— Планета послала тебя, чтобы ты устроил провокацию, после которой планета сочтёт людей нарушителями договора? Не слишком ли надуманно? Или у планеты тоже есть франкции?
— Планета — единый организм. Путей её мышления постигнуть люди не могут.
— Допустим, ты прав и ты добьёшься успеха. Но тогда планета уничтожит не только нас, русентийцев, но и твоих соплеменников.
— Соплеменник… Старое слово. Красивое… И ты правильно употребил его. У них больше нет государства, у них сплошные племена, — черты лица хиванца исказились от горечи.
