— Стреляй экономнее! Мы не знаем, на сколько выстрелов он рассчитан, — рассердился хиванец. Но теперь Кондратий, почувствовав вкус крови, не собирался давать чужеземцу спуска.
— А ты посмотри, что с пострадавшими! И окажи им помощь.
— Чем? И как? Я не знаю, что это за палка, и надо ли её выдергивать. Девка жива, в обмороке. Очнётся, отдашь волновик ей.
— Что с Филимоновым? Он живой?
— Вроде дышит, но без сознания. Палка может быть отравлена.
— Ой! А что тогда делать?
— Девку подождём. Она сообразит. Следи за фунгусом!!
Последний приказ хиванца был более чем актуален. Через пару минут из розовых зарослей выбрались едва ли не все остававшиеся в живых беливеры. В защитном снаряжении, раскрашенном в сине-коричневые цвета, они походили на монстров из голосериалов. Или из голоигр, которыми Кондратий так напрасно пренебрегал в детстве.
— Мамочка Капитанова! — простонал Кондратий. А в голове его вертелось неоднократно слышанное возле школьного голоклуба: «Комбат-раунд!». Бой с многочисленными врагами, при выигрыше рейтинг удваивается, при проигрыше уменьшается втрое. «А нас обнулят», — подумал историк и вдруг захохотал и выстрелил в первого из набегающих врагов.
Скоростные десантные гравилёты размазали фанатиков за считанные секунды. Несколько машин прочёсывали сверху фунгус в поисках последних беливеров. Остальные высаживались на лугу, из них выскакивали люди с закрытыми лицами. Старший людей в масках уверенно подошёл к историку с хиванцем.
— Спасибо, ребята, вы вовремя! Их было чересчур много, — вежливо поблагодарил Кондратий.
Старший людей в масках коротко ударил историка в живот. Кондратий согнулся и тут же получил удар обеими ладонями по ушам. Старший отточенным движением завёл руки историка за спину и надёжно скрепил друг с другом в запястьях, затем выпрямил Кондратия за шиворот и поволок к гравилёту. Что до хиванца, то людям в масках не понадобилось его бить, он сам подставил руки.
Процедура задержания полицейская, стандартная. Но она венчала дело, и старший людей в масках не отказал себе в удовольствии исполнить её по отношению к Кондратию Каратову самолично.
* * *
Гравилёты образовали на земле круг, невдалеке от брошенной машины арестованных. Три гравилёта оставались в воздухе, отслеживая любую опасность — в первую очередь, возможное появление саранчи. В центре круга стоял ничем не отличающийся от прочих летающий аппарат. Внутри в большом зале в кресле сидел Андреев и щёлкал семечки — новое увлечение столичных модников, доступное только верхним слоям общества. Филимонов и Стерёга с зафиксированными конечностями занимали стулья попроще. Кондратию было труднее всего — его вынудили стоять. Хиванца отделили от остальных сразу.
