— Я изучил все документы, связанные с трагедией под Югопортом, после которой братьев обвинили в шпионаже. Материалы дела, доказательства — всё это недоступно. Но мне попались данные о том, как мальчики жили почти целый год на базе. Не буду тянуть — если вкратце, то для двух безродных пацанов они просто купались в роскоши.
— То есть, кто-то или что-то заботилось о нас, выживших фигурантов сильфонтского перехода… Ладно, будем надеяться, что на старой дронийской базе мы найдём ответы на все вопросы. Или нас сожрут черви, что более вероятно, — Филимонов постановил завершить дискуссию, в которой едва ли не каждое новое предложение запутывало дело всё больше и больше.
Гравилёт сел на некотором удалении от кратера. Укрытие, маскировка, и трое героев своим ходом пошли к месту, памятному для двоих из них.
К востоку от кратера в густых зарослях травы кучно стояли допотопные транспортные роверы. Кондратий тихо определил их как «почти первопоселенческие», Стерёга также тихо подтвердила: «Да, говорят, что их копировали с привезённых чертежей». Привезённых с Земли — но на планете название «Земля» давно не употребляли.
Историк подошёл к одной из машин, измерил фон — лёгкое превышение за счёт долгоживущих, ерунда. Дёрнулся было к шлюзу, но девушка мягко остановила его: «Там мёртвые… внутри». Никому из спартанцев и в голову не пришло позаботиться о телах убитых беженцев, и роверы превратились для них в братские могилы.
— Как думаешь, они на ходу?
— Вряд ли, — Филимонов разочаровал историка. — Механизмы без обслуживания столько не живут.
Ближе всех к восточному валу кратера стояли два уткнувшихся друг в друга ровера.
— В последнем был толстяк… Не помню, как его звали. Но он устроил бучу, орал, что мы спартанцы. Меня они взяли в заложники, и Алекс, чтобы спасти меня, согласился их отпустить. А спартанцы их взяли и убили. Даже разговаривать не стали, — давние события проносились перед Стерёгой как будто вчерашние.
Вразброс от транспортников стояли роверы другого типа — боевые, по-спартански грубые. Если машины беженцев внешне выглядели неповреждёнными или почти неповреждёнными, то в роверах их убийц то тут, то там виднелись небольшие пробоины.
Кондратий начал было подсчитывать спартанские машины, но Филимонов его прервал:
— Не трудись, одиннадцать.
— Экипаж одного, самого первого, уничтожил я. Думаю, что вот он, — продолжил рассказ старый разведчик. — А остальные десять, включая тот, что разломан пополам, заслуга Зеркальцева. Нашего товарища по выходу. Ты читал что-нибудь про наш бой?
