Наверное, так была "собрана" и жизнь Камиллы. Сейчас, когда я наконец уловил все это, я засмеялся, и ангелочка, разумеется, уловила соль моей шутки. Я подумал о Стиле, моем соседе, который пару зим держал старушку в своем курятнике. Где-то в ангельских архивах должны запечатлеться увиденные глазами наседки латки на заду штанов Стила. Ну что ж, ладно. И естественно, там же взгляд Камиллы на меня, надеюсь, не слишком злой...
На другом конце шкалы - "собранная" жизнь отца моей ангелочки. "Снятие" может длиться долго, сказала она, это зависит от сложности и богатства разума, и всегда, кроме самой последней стадии, его можно остановить по собственному желанию. Снятие памяти ее отца началось, когда они были еще в глубоком космосе, и он знал, что недолго проживет после путешествия.
Когда оно завершилось, снятие зашло уже так далеко, что для жизни на другой планете у него осталось очень мало действующей памяти. Он имел теперь то, что можно было назвать "дедуктивной" памятью: на материале еще не отданных времен ему удавалось реконструировать тот выход, который был ему нужен; и я понял, что другие взрослые, пережившие полет, должны были оберегать его от ошибок, вызванных утратой памяти. Добавлю, что, наверное, поэтому он и не смог показать мне ночь при двойной луне. Я забыл спросить ее, из настоящей или дедуктивной памяти были те образы, что он успел показать мне. Думаю, что из дедуктивной, потому что в них была некая туманность, отсутствовавшая, когда она показывала мне то, что видела собственными глазами.
Нефритово-зелеными глазами, кстати - если вам интересно. Таким же образом можно собрать и мою жизнь. Каждый аспект бытия, которого я коснулся, все, что некогда касалось меня, будет перенесено в какую-то совершенную запись. Природу этой записи я не постигаю, но не сомневаюсь в ее относительном совершенстве. Ничто важное, плохое ли, хорошее, не будет потеряно. Ведь им нужно знание человечества, если они собираются исполнить то, что задумали.
Это может быть трудно, предупредила она меня, а иногда больно. Самая большая часть усилий ляжет на нее, но часть из них должны будут быть моими. В пору детского обучения она выбрала то, что мы назвали бы зоологией, в качестве дела на всю жизнь; по этой причине ей дали интенсивную теоретическую подготовку именно в той технике. Сейчас она как никто другой на это планете знает, не только отчего жива курица, но и что это значит - быть курицей. Хотя она лишь начинает, но уже может считаться экспертом во всех сложностях дела. Она думает, что сможет помочь мне (если я сделаю этот выбор), любой ценой облегчив мне самые трудные моменты, сгладив сопротивление, не давая окончательно ослабеть моей воле.
