Определение фашизма, данное в докладе Г. Димитрова на VII конгрессе Коминтерна в 1935 г., и по сей день остается самым глубоким проникновением в социально-классовую природу рассматриваемого явления. Поэтому и сегодня, когда марксистские исследователи занимаются выяснением тех или иных подробностей истории, социологии, социальной психологии фашизма или частных проблем его практики, а именно пропаганды, системы террора, концентрационных лагерей и т.д., они неизменно ссылаются на это димитровское определение, используя его в качестве отправного пункта научного анализа.
Однако было бы ошибочно считать, что коминтерновское определение охватывает и исчерпывает все существенные черты фашизма. В нем не отражена специфическая политическая система фашизма (своеобразная форма диктатуры), без понимания которой не объяснить демонической силы фашистских государств, развязавших самую кровопролитную мировую войну, достигших чудовищных, не имеющих прецедента в истории масштабов в терроре и преступлениях про тив человечества.
Несомненно, что фашизм — прежде всего власть, диктатура финансового капитала, и это самое существенное в его социально-классовой характеристике. Но верно также, что в любой современной высокоразвитой капиталистической стране государственная власть есть власть финансового капитала, ограничивающего демократию, гражданские и политические свободы и т.д. Но кто же на основании этого позволит утверждать, будто в этих странах — фашизм или что форма государственной власти в них — фашистская диктатура?!
Именно это доказывает, что определение фашизма как власти, как диктатуры финансового капитала, хоть и выявляет самое существенное в этом понятии, все же не исчерпывает его содержания. Это определение необходимо дополнить понятием специфической политической системы, своеобразной формы диктатуры, в которой выкристаллизовывается власть финансового капитала в уникальных условиях всеобщего социального кризиса, разразившегося между двумя мировыми войнами. Для объяснения явления существенны не только классовое содержание, но и форма, которую оно принимает. Они в своем органическом единстве и выражают специфическую сущность фашизма.
Г. Димитров еще на процессе в Лейпциге уделил особое внимание политической структуре нацистского государства, его тоталитарному характеру. П. Тольятти в своих «Лекциях о фашизме», подробно анализируя архитектонику фашистской системы в Италии, увидел ее специфическую сущность именно в тоталитаризме. На эту особенность фашистской диктатуры в той или иной степени обращают внимание и Э. Тельман, Л. Лонго, В. Пик и другие. Именно тоталитаризмом они пытаются объяснить различные стороны политической жизни фашистских государств, которые вне целостного контекста системы выглядели бы странно и непонятно.
