Гарсия открыл дверцу «роллса», и Кэти села. Она взглянула на роскошный, обшитый белой кожей салон, который однажды поразил ее. Конечно же, это была машина Рамона, осознала Кэти с внезапной болью. Неудивительно, что он выглядел таким мрачным, когда она пришла от нее в восторг: он терял эту машину. Он потерял все, даже ее.
Обнаружив, что Гарсия до сих пор не закрыл дверцу, Кэти подняла на него глаза. Он полез в карман своей черной униформы и вытащил банковский чек. Кэти уставилась на чек в немом горе. Он был на три с половиной тысячи долларов, на пять сотен больше, чем она потратила. Очевидно, Рамон не поверил ей даже тогда, когда она сказала правду.
Кэти почувствовала себя больной. То, в чем она себя упрекала, не было ее виной! Если бы Рамон не пытался выдавать себя за обычного фермера, она не была бы такой подозрительной и не боялась бы выйти за него замуж. Она бы не чувствовала себя обязанной оплачивать половину покупок. Тогда ничего бы не произошло. Но это случилось. Она опозорила и унизила его, и теперь он отправляет ее домой.
«Отправляет меня назад», – подумала она, когда машина плавно тронулась с места. Что с ней случилось, что она позволила Рамону отослать ее? Еще не пришло время, чтобы становиться послушной. Но Кэти задрожала от ужаса, вспомнив ярость, застывшую на его лице, убийственный гнев в каждом отчетливо произносимом слове. Его угрозу: «Солжешь еще один раз, и я сделаю так, что твой первый муж покажется тебе святым». Этого ему лучше было не говорить!
Кэти прикусила губу, отчаянно пытаясь найти в себе хоть какое-нибудь мужество, чтобы попросить старого шофера отвезти ее к Рамону и объясниться с ним. Она обязана поехать к нему. Она без конца повторяла себе, что Рамон не стал бы делать того, что сделал с ней Дэвид. Рамон не знал, как напугал ее, когда сказал эти слова. В любом случае она не собирается лгать ему, так что у него не будет причины.
Из этого ничего не выйдет, осознала Кэти. Она не могла остаться с его яростью наедине. Подсознательно или нет, она безумно боялась физической расправы.
Ей был необходим кто-то, кто пошел бы с ней к нему. Но ей неоткуда ждать помощи. К тому же уже слишком поздно. Рамон ненавидит ее за то, что она сделала. Нет, он ее. А если он любил, то не смог разлюбить так быстро и просто.
«Он должен выслушать меня», – лихорадочно подумала Кэти, когда темно-бордовый «роллс» плавно остановился, пропуская группу туристов, переходящих через улицу. «Боже мой, кто-то должен заставить его выслушать меня!» Как раз в это время Кэти увидела, как падре Грегорио идет через сквер от своего маленького домика к церкви. Его темная сутана развевалась от легкого ветерка. Он взглянул прямо на машину, увидел ее лицо через окно и медленно отвернулся. Падре Грегорио никогда не поможет ей… Или?
