Трепеща от предчувствия безмерного блаженства, Кэти повернулась в его объятиях. Он посмотрел на ложбинку между ее полными, жаждущими грудями, затем перевел горящий взор на ее лицо. Кэти зачарованно смотрела, как его губы медленно приближаются к ней, в то время как его рука легла ей на затылок, а пальцы утонули в ее тяжелых волосах.
В тот момент когда его полуоткрытый рот накрыл ее губы, она потеряла всякую сдержанность. Его язык проник в ее рот с таким отчаянным голодом и откровенной настойчивостью, что Кэти вспыхнула огнем в его объятиях. Его свободная рука обняла ее, прижимая ее тающее тело к горячим бедрам. Кэти, находившаяся в полуобморочном состоянии, почти повисла на этой сильной руке.
– Пойдем отсюда, – хрипло приказал он, а когда Кэти прошептала: «Хорошо», – он застонал и начал покрывать ее влажное, нежное тело еще более страстными, разрушительными поцелуями.
Слепящая вспышка света болезненно резанула глаза Кэти. И в тот же момент какой-то голос потребовал:
– Могу я узнать, кто свершил свадебный обряд, который ускорил наступление медового месяца, а, Рамон?
Кэти открыла глаза и в шоковом состоянии взглянула на странно одетого мужчину, который стоял посреди ярко освещенной комнаты. Затем она посмотрела на Рамона, голова которого была запрокинута назад, глаза закрыты, а на лице смешались смущение, гнев и веселье. Вздохнув, Рамон открыл глаза и взглянул через левое плечо на незваного гостя.
– Падре Грегорио, я…
У Кэти подогнулись колени.
Объятия Рамона смягчились, он перевел взгляд со священника на бледное лицо Кэти.
– Кэти, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил он.
– Уверен, что с сеньоритой Конелли не все в порядке, – убедительно сказал священник. – Несомненно, ей было бы лучше уйти и одеться.
Бледные щеки Кэти покраснели от растерянности.
– Моя одежда все еще мокрая, – пыталась не то возражать, не то оправдываться она.
В этот момент Кэти осознала, что ее рубашка задралась над трусиками и она стоит почти нагая. Она неловко одернула рубашку и рванулась из объятий Рамона.
– Тогда, возможно, вам лучше будет взять одеяло, которое я заметил во дворе, и прикрыться им.
Рамон что-то резко сказал священнику по-испански и потянулся, чтобы остановить Кэти, но она отступила и бросилась вон из дома. Она была унижена, напугана и злилась на себя за то, что ощущала себя непослушной пятнадцатилетней девчонкой. Этот властный старик оказался священником, чье одобрение ей необходимо было заслужить, повторяла она про себя. Никогда, ни разу за свою жизнь она никого так не ненавидела! За десять секунд он заставил ее почувствовать себя грязной и низкой! Ее, которая была по сегодняшним меркам практически невинной!
