Рамон пожал плечами:
– Я не «давал» ему деньги, я ссудил их ему. Я сделал это не по доброте душевной, а только потому, что продукт, который он мог выпустить, высокого качества и должен был принести высокую прибыль. Это был деловой вклад, а вкладчик несет ответственность за свои деньги. К несчастью, я не обнаружил, что инвестором оказался я, а не корпорация. Что касается Грина, то в его отказе возвращать деньги сейчас, когда ничто его не вынуждает в правовом отношении, нет ничего оскорбительного – он просто заботится о своих собственных интересах. Таков бизнес.
– Это не бизнес, а грабеж! – горько возразил Мигель.
– Нет, просто хороший бизнес, – холодно объяснил Рамон. – Я полагаю, после того как Грин сообщил тебе, что не собирается выплачивать деньги, он передал мне наилучшие пожелания и «глубокое соболезнование» по поводу моего печального состояния.
– Ни черта подобного! Он попросил передать тебе, что если бы ты был хотя бы наполовину таким находчивым, каким все тебя считают, ты бы потребовал свои деньги много лет назад. Он сказал, что если ты или кто-нибудь, представляющий тебя, свяжется с ним хотя бы еще один раз, пытаясь вернуть деньги, ему придется натравить на тебя всю свою компанию. После этого он бросил трубку.
Безразличие исчезло с лица Рамона, он положил ручку.
– Он, что, с ума сошел? – спросил он с беспощадной мягкостью в голосе.
– Он… он сказал все это, а потом бросил трубку.
– Теперь это становится плохим бизнесом.
Рамон немного помолчал, его рот дернулся в слабой ироничной усмешке, затем он резко потянулся и нажал на кнопку селектора. Когда Элис ответила, он продиктовал ей семь имен и семь телефонных номеров, чтобы позвонить в семь различных городов, раскинутых по всему миру.
– Если я вспоминаю условия ссуды правильно, – произнес Рамон, – я ссудил ему три миллиона под какие-то проценты, которые возрастают при невыплате в срок.
– Правильно, – сказал Мигель. – Если он брал ссуду на год, то процент составлял восемь, и тогда он был тебе должен около 3 240 000 долларов.
– Сегодня выплата составляет семнадцать процентов, и он должен за девять лет.
– Формально, юридически, он должен тебе более двенадцати миллионов долларов, – сказал Мигель. – Но это не важно. У тебя нет возможности получить их.
– Я даже не собираюсь пытаться, – любезно заметил Рамон. Его глаза были устремлены на телефон: он ждал, когда прозвучит первый трансатлантический звонок.
– Тогда что ты хочешь делать?
