Кэти прикрыла рот рукой и зевнула. Рамон мгновенно взглянул на нее:
– Устала?
– Немножко.
Через три минуты Рамон принес извинения Виллегасам и быстро вышел с ней из дома.
– Ты в состоянии идти или мне лучше отвезти тебя?
– Я в состоянии делать что угодно, – улыбнулась Кэти. – Но ты выглядел таким усталым и рассеянным, что я стала зевать, чтобы ты смог уйти.
Рамон был тронут.
– Спасибо, – нежно сказал он.
Габриэла и ее муж давно легли спать, но оставили входную дверь открытой.
Кэти остановилась, чтобы включить лампу, пока Рамон прошел и опустился на диван. Когда она приблизилась к нему, он протянул руки, вынуждая ее сесть к нему на колени. Решительно вырвавшись из его объятий, Кэти встала позади него.
Под ее нежными руками было напряженное тело, и она хотела массажем расслабить твердые мышцы. Он уступил безмолвным уговорам успокоиться.
Между ними наступила странная близость, которой раньше не было. Она всегда чувствовала желание Рамона, направленное к ней, и поэтому она всегда была в состоянии трепетного предчувствия. Сегодня вечером это ощущалось особенно отчетливо.
– Ну что, так лучше? – спросила она, растирая его плечо.
– Даже лучше, чем ты себе можешь представить, – ответил Рамон, наклонив свою темноволосую голову так, чтобы ей было удобнее массировать шею.
Когда у него уже не хватило сил пассивно отдаваться ее прикосновениям, он благодарно поцеловал ее ладонь и посадил к себе на колени.
– Теперь я сделаю так, чтобы ты почувствовала себя лучше, – заявил он, расстегивая ее блузку.
Прежде чем Кэти пришла в себя, его рот коснулся ее груди, уничтожая мысли, пробуждая безумное желание. Одной рукой обняв ее за плечи, а другой за талию, он положил ее на диван, а сам стал рядом на колени.
– Он умер, – горячо напомнил он. – Забудь о нем. Я не хочу, чтобы его тень стояла между нами.
Несмотря на резкий тон, его поцелуй был полон любви.
– Похорони его, – шепотом умолял он, – пожалуйста.
Кэти обвила его руками, изогнувшись дугой под его телом, мгновенно позабыв обо всем на свете.
На следующее утро Мигель прошел мимо взволнованной секретарши, открыл дверь в кабинет Рамона и резко захлопнул ее за собой.
– Расскажи мне о своем замечательном друге Сиднее Грине из Сент-Луиса, – сказал Мигель, саркастически подчеркнув слово «друг».
Рамон, откинувшись в кресле, углубился в какие-то правовые документы, которые он просматривал с расстроенным видом.
– Он не мой друг, он только знакомый моего друга, – не отрываясь от документов, сказал он. – Он заговорил со мной на вечеринке в его доме девять лет назад и описал новую технологию изготовления краски, над которой работал. Он сказал, что его технология даст возможность выпускать краску, которая будет самой конкурентоспособной на рынке. На следующий день он принес мне отзывы о своем изобретении, которые были представлены независимой лабораторией и подтверждали его слова. Ему было необходимо три миллиона долларов, чтобы начать производство и сбыт, и я договорился с корпорацией и ссудил их ему. Я также свел его с несколькими моими друзьями, которым для выпуска их продукции была необходима краска. Ты сможешь найти информацию в каком-нибудь закрытом досье. Пожалуй, это все.
