– Должно быть, ваша манера выражаться – предмет зависти всех приятелей! – взорвалась она. – За время нашего короткого знакомства вы соизволили сначала назвать меня «наглой, бесстыдной девчонкой», теперь я превратилась в «кровожадную плутовку»! Думайте обо мне что угодно, но прошу впредь держать свое мнение при себе!
Сгорая от стыда и угрызений совести, поскольку чувствовала, что заслужила все уничтожающие эпитеты, Уитни старалась вырвать руку, но пальцы его сжимались все сильнее.
– Да что вы имеете в виду, черт возьми? Не могли же вы подумать, будто я хотел оскорбить вас? – И, заглянув в несчастные, обиженные глаза, которые она пыталась отвести, но не могла, тихо охнул. – Боже, да вы именно это и подумали, – пробормотал он и, приложив ладонь к ее щеке, заставил посмотреть на него. – Умоляю о прощении, малышка. Слишком долго я вращался в кругах, где модно выражаться подобным образом, говорить все, что придет в голову, и где женщины так же откровенны, как мужчины, с которыми они флиртуют.
Хотя Уитни не имела никакого отношения к тому обществу, о котором он говорил, небольшое представление о нем она все же имела и знала, какие там царят нравы. Неожиданно девушка почувствовала себя наивной простушкой.
– Дело не только в этом! – горячо запротестовала она. – В день пикника вы так… – Она в ужасе осеклась, вспомнив, как самозабвенно отвечала на страстные поцелуи. – Давайте договоримся: вы забудете обо всем, что я наделала, а я постараюсь выбросить из памяти, как вы себя вели, и начнем все сначала. При условии, конечно, что вы дадите мне честное слово не пытаться еще раз повторить ту сцену у ручья.
– Если вы имеете в виду хлыст, то конечно, – начал Клейтон, недоуменно нахмурившись.
– Не это. Другое.
– Что именно? Не целовать вас больше?
Когда Уитни кивнула, у Клейтона сделался настолько ошеломленный вид, что она невольно расхохоталась:
– Только не говорите, что я первая женщина, которая отказывается от ваших поцелуев!
Клейтон пожал плечами, словно отметая подобную мысль:
– Признаюсь, что меня несколько избаловали женщины, которым, по-видимому, нравились оказанные мной… знаки… внимания. А вы, – пояснил он, мгновенно развеяв ее торжество, – слишком долго были окружены влюбленными глупцами, предпочитавшими целовать подол вашего платья и молить о разрешении быть вашим господином и повелителем.
Улыбка Уитни была полна веселой самоуверенности.
– Я уже говорила, что никогда не назову ни одного мужчину своим повелителем. Выйдя замуж, я постараюсь стать хорошей и преданной женой, но при этом равноправным партнером, а не покорной служанкой.
