Двое наших сопровождающих, подтолкнув, поставили нас перед ним. Он внимательно оглядел всех троих. Его глаза заскользили вверх и вниз по стройной фигуре Розалинды с таким выражением, что мне стало не по себе и Розалинде тоже. Затем он еще раз хорошенько окинул меня взглядом и покивал, как будто чем-то очень довольный.
— Помнишь меня? — спросил он.
— Да, — ответил я.
Он перевел взгляд с моего лица на беспорядочное нагромождение хижин и клетушек, потом снова на меня:
— Не очень напоминает Вэкнак.
— Не очень, — согласился я.
Он надолго замолчал, раздумывая, а потом спросил:
— Знаешь, кто я такой?
— По-моему, да. Мне, кажется, рассказывали о вас, — ответил я.
Он вопросительно поднял брови.
— У моего отца был старший брат. До трех или четырех лет он считался нормальным. Но потом его свидетельство о рождении пересмотрели, а самого куда-то забрали.
Он медленно кивнул:
— Не совсем так. Мать очень любила его. Да и нянька была к нему сильно привязана. Поэтому когда пришли его забирать, то на месте его уже не оказалось. Он исчез. Конечно, всю эту историю замяли, сделав вид, что этого никогда и не случалось.
Он снова помолчал и добавил:
— Старший сын. Наследник. Вэкнак должен был стать моим. И стал бы, если бы не это.
Он вытянул перед собой свою длинную руку и какое-то время разглядывал ее. Потом уронил ее вниз и снова посмотрел на меня.
— Ты знаешь, какой длины должна быть человеческая рука?
— Нет, — ответил я.
— И я не знаю. Но кто-то в Риго знает. Какой-то специалист по Истинному Образу. Поэтому никакого Вэкнака, и я должен жить как дикарь среди дикарей. А ты старший сын?
— Я единственный сын, — ответил я. — Был еще младший, но…
— Не дали свидетельства?
Я кивнул.
— Так что ты тоже потерял Вэкнак!
Эта сторона дела меня никогда не волновала. Наверное, я никогда всерьез не рассчитывал унаследовать Вэкнак. Я всегда жил с ощущением опасности, в ожидании, почти уверенности, что когда-нибудь меня обнаружат. Я так свыкся с этим чувством, что не испытывал обиды, которая ожесточила человека-паука. Сейчас же, когда все разрешилось, я был рад, что благополучно убрался оттуда, и сказал ему об этом. Ему это не понравилось. Он сосредоточенно посмотрел на меня и предположил:
— Кишка тонка подраться за свои права?
— Если Вэкнак по праву ваш, то он никак не может быть по праву моим, — указал я. — Но вообще-то я имею в виду, что мне до смерти надоело все время прятаться.
— Но мы здесь живем, прячась, — заметил он.
