Шаги раздавались все ближе.
— Долго же ты от нас бегала, хвостатая дрянь, — почти дружелюбно, пожурил один из убийц — и это прозвучало особенно жутко.
— Где бы с ней разделаться? — скучающе, не столько спрашивая, сколько рассуждая вслух, проговорил другой.
Шаги стихли, а голос зазвучал совсем рядом.
— Как насчет этого? На него как раз не выходят окна.
Да, окна в мой переулок действительно не выходили. По всей видимости, это и натолкнуло жителей на мысль устроить здесь самую настоящую помойку.
Что-то подсказывало мне, что к волшебству лучше не прибегать. Времени на размышления почти не осталось, и я в панике нырнул за гору мусора, доходившую мне едва ли не до пояса, затаившись и стараясь не вдыхать лишний раз.
И вообще — не дышать.
Еще не совсем стемнело, и можно было разглядеть четыре силуэта: троих высоких мужчин крепкого телосложения, типичного для людей, и… кошку в пол их роста, которую волоком тащили следом.
«Nieris»! — ахнул я.
О кошках с полуострова Семи Бурь я только слышал, но, увидев, сразу же узнал.
Грациозные и свободолюбивые, гордые и на редкость смышленые — эдакий венец хвостатой эволюции. Сложно представить себе того, кто не был бы очарован ими.
Сложно, но можно. Например, карающих.
Я не верил глазам. Гончие псы Ордена в Торлиссе, городе магии и магов! Немыслимо! Оставалось только порадоваться тому, что от самоубийственного чародейства у них под носом меня спасли сначала рефлексы, а позже — катастрофическая нехватка времени.
Ненависть Ордена Пылающей Истины к волшебству, aelvis и всему с ними связанному была безграничной. Впервые на Севере карающие объявились, кажется, столетия три назад, и с тех пор Орден только креп, ветвился и разрастался. Безумцев искали с небывалой тщательностью — еще бы! Высшая аристократия Северы сплошь маги — но безуспешно: стоило разворошить одно змеиное гнездо, как тут же появлялось новое.
Для самих aelvis Орден едва ли представлял угрозу — чаще всего столкновение заканчивалось не в пользу карающих — но нет-нет, а пару-тройку жизней в год уносил. Еще пяток-десяток лет, и терпение владык бессмертных окончательно иссякнет, и тогда я не поставлю на безумцев и ломаного гроша. А пока больше всего от Ордена страдала знать, вынужденная тратиться на охрану, fae — духи воды и лесов, гор и полей, цветущих лугов и домашнего очага… и nieris.
Давным-давно, когда первые из них ступили на большую землю, Северу всколыхнула волна слухов. «Слишком умны! Почти как люди!» — гудели растревоженным роем города, и одна за другой расцветали красивые легенды. Тогда же кто-то впервые сказал о том, что nieris и не кошки вовсе, а души бессмертных, не нашедшие покоя. Эта мысль, как ни странно, завоевала симпатии нескольких чародеев, вызвав тем самым шквал обсуждений в торлисском магическом сообществе. Сколько диссертаций и кандидатских было защищено сторонниками и противниками теории — не перечесть. В свое время даже я не преминул черкануть статейку, в которой обосновал «ум» nieris, вслед за предшественниками, исключительными способностями к эмпатии. Но сколько бы волшебники не опровергали красивую легенду, ничего не менялось. Столь прозаическое объяснение не пришлось по нраву широкой общественности, и nieris, вопреки здравому смыслу, прочно утвердились в сознании людей как посмертное воплощение душ бессмертных. За что и расплачивались теперь.
