Он не обернулся.
Нэльвё подлетел к другу, злой и растерянный.
— Корин, такую-то праматерь! — выругался он, выхватывая бокал… вернее, попытавшись выхватить. — Пусти, зараза, тебе говорят!
Маг послушно разжал пальцы — и кроваво-алое пятно расцвело на кремовом ковре.
— Ты что же, напился?!
— Не неси чепуху, — осадил его пыл я. — Он в ступоре!
— И что же его так ошеломило? — едко спросил Нэльвё, зло сверкнув фиалковыми глазами.
— А мне откуда знать?!
— Хватит уже мне кости перемывать! — простонал обсуждаемый, схватившись за виски. — Это невежливо!
— Зато действенно, — пожал плечами я, не испытывая ни малейших угрызений совести. За тот испуг, который довелось нам пережить по вине этого пройдохи, несколько нелицеприятных слов были малой ценой.
— Что с тобой? Что здесь произошло?!
— На меня напали, — все так же отстраненно ответил Корин. Взгляд его немного прояснился, но погрустнел и постоянно соскальзывал на уродливое пятно на ковре: кажется, теперь-то маг был как раз не прочь осушить бокал.
— Кто? — удивился я, нервно оглядываясь. Но никто и не подумал выскакивать из-за угла с грозным и торжествующим «ага!».
— Тебе привиделось, — высокомерно отмахнулся темный. — Это заклинание жриц Льор.
— Судя по тому, что во всем доме горит свет, он об этом и сам догадался, — саркастично заметил я. — И если продолжает говорить о нападении, то не считает его иллюзией.
— Чушь! Где погром, нападавший, следы драки…
— Труп в спальне, — флегматично ответил Корин, невозмутимо левитируя початую бутыль. Судя по тому, что летела она неровно, маг по-прежнему чувствовал себя преотвратно.
Мы с Нэльвё наперегонки рванули к распахнутой двери. В проеме образовалась давка — каждый стремился попасть в комнату первым — и, потолкавшись, кубарем ввалились в нее.
— Ну, все, как заказывал, — слабо улыбнулся я. — И следы борьбы, и… хм… нападавший…
Я приврал: никакой борьбы не было. Корин отбросил нападавшего к стене, и на этом все закончилось.
Вернее, нападавшую.
Она врезалась спиной в картину. Часть рамы обрушилась вместе с ней, часть повисла изломанным, вывихнутым крылом с торчащими суставами-щепками и перьями-лохмотьями холста. Девушка лежала на полу, раскинув руки, в причудливом окружении щепок и деревянных обломков. Правильный овал лица, мраморная кожа с природным румянцем, губы, слегка приоткрыты в болезненном вздохе, невыразительные скулы, пушистые светло-русые, мышиного цвета волосы, мягкость, податливость черт…
Человек. С малой примесью аэльвской крови, но человек.
