Удар [хроника одного происшествия] | страница 9

Торстен М: Маринус переехал сюда в 1996 году. Мы знаем о нём не много. Он прожил здесь пять лет. Маринус, он не мог дать сдачи. Он был, насколько я его знаю, попутчик, мог бежать вслед за другими. Он мог позволить сделать с собой то, чего захотят другие. Он должен был бы, собственно говоря, учиться в специальной школе для детей с физическими недостатками где-нибудь в социальном приюте (интернате). Но не в нормальном обществе. Эти люди, которые это сделали, они, собственно, нуждаются во врачебной помощи, в лечении. Я не знаю, сколько классов они закончили, но не десять или даже восемь. Им также место во вспомогательной школе для дефективных. Они пересмотрели слишком много фильмов. Посмотри только на их сапоги, как у нацистов. Я не знаю, что бы это значило. У них нет никаких занятий, только скука, и от этого им приходят на ум эти чудовищные, вызванные хмелем идеи.

Следователь: Второй допрос обвиняемого Марселя Шёнфельда.

Марсель Шёнфельд: На этом самом месте я хотел бы сделать следующие дополнения к моему допросу от 18.11.2002, так как от страха сказал тогда не всю правду. После того, как мы выпили второй ящик пива в квартире Ахима, мы ещё направились в квартиру Шпирингов. Было около 0.30, когда мы, я имею в виду Себастьяна Финка, моего брата Марко, Маринуса и меня, пришли туда. Госпожа Шпиринг и её сожитель уже спали. Себастьян Финк сильно ударил по стеклу. Оно разбилось. Входная дверь была заперта. Марко сильно надавил на неё плечом. Потом мы разбудили обоих в спальной и все вместе уселись на веранде. Там мы распивали бутылку шнапса.

Затем мой брат Марко начал оскорблять Маринуса. Он спрашивал и повторял снова и снова, не еврей ли он и утверждал, что он еврей. Госпожа Шпиринг сказала, Маринус должен в конце концов сознаться, что он еврей, потом наступила тишина. Затем в какой-то момент Маринус, наконец, сказал, что он еврей.

Тишины как не бывало. Вот тогда-то всё и началось. Марко начал сильно бить Маринуса по морде. По меньшей мере два или три раза. Потом Марко наполнил пластиковый стакан водкой и пивом. Маринус должен был всё это выпить. Но он не справился с этим. При второй попытке его начало рвать и вырвало прямо на стол. Финк вытащил его на улицу и бросил перед входной дверью. Маринус был настолько пьян, что он так и остался лежать. Примерно минут через 3 °Cебастьян снова втащил его в комнату. На веранде он посадил его на стул. Вслед за этим они поочерёдно били его по голове. Каждый из них двинул по меньшей мере дважды кулаком в лицо. При последнем ударе Себастьяна Финка Маринус опрокинулся вместе со стулом назад. Финк поднял его и снова начал его избивать. Когда Маринуса снова начало рвать, Себастьян Финк вышел с ним на улицу. Там он бросил его на землю. В этот момент я тоже находился на улице. Финк расстегнул ширинку и начал писать на Маринуса. Сначала на область груди, а потом прямо в лицо. Маринус был в сознании и просил, чтобы Финк прекратил это. После того, как Финк проссался, мы вместе с ним подняли Маринуса с земли. Потом мы снова втащили его на веранду. Потом примерно на полчаса всё смолкло. Мы допили остатки шнапса. Марко снова начал оскорблять Маринуса. Он снова и снова повторял, что он еврей. А Маринус всё время отвечал: да, я еврей. После таких высказываний мы начинали уже втроём избивать его. При этом мы все втроём оскорбляли его словами: ты, еврей, бродяжка (ночлежник), ты, ублюдок и т. д.