— Где Верфель?
— Еще не пришел, — ответили с берега.
Затаившись, я следил за людьми, не зная, кто они.
Ругаясь, один из них пошел берегом вверх по течению и сразу наткнулся на мою лодку.
Скрываться теперь не имело смысла. Я спустился по плоским камням и окликнул нежданных гостей. Они повернулись ко мне и замерли. Большего удивления просто невозможно представить будто они встретили дух Колумба или великого Писсаро.
Наконец они подошли ближе, все одного роста и в одинаковой одежде — полосатые легкие рубахи, плотные брюки, низкие резиновые сапоги. Ближайший ко мне, рыжий, веснушчатый., с глазами, под которыми отчетливо набрякли мешки, сунул руки в карманы, сплюнул и резко спросил:
— Что ты делаешь на острове?
— Ловлю рыбу.
Они переглянулись. Моя ложь была очевидна.
— Ты один?
— Жду товарищей.
— Не лги! Не будь виво!
Они принимали меня за проходимца. Но это было лучше, чем вновь попасть в обсерваторию со столь странным названием. Они опять спрашивали меня:
— Чем ты ловишь рыбу? Ты кто? Твои товарищи — они тоже рыбаки? Ты давно ел?
Один из них, не выдержав, ткнул меня в бок кулаком. Но в этот момент на реке вновь сверкнула мигалка, и они сразу забыли обо мне. Да и я о них забыл, потому что по реке плыла… субмарина, сияющая огнями иллюминаторов! Значит, легенды индейцев о боиуне не были выдумкой!
Медленно, с какой-то даже торжественностью субмарина миновала остров и вошла в протоку. Я напрасно искал опознавательные знаки. Их не было.
А потом из-за острова вышел катер. Вслед за накатившим на берег валом он и сам мягко ткнулся в песок, и с борта его спрыгнул человек, которого я сразу узнал — тот самый, что вытащил меня из сельвы. Я слышал, как он спросил, указывая на меня:
— Кто это?
— Виво! — заявил рыжий. — Лгун! Он все врет! Спроси, Отто, зачем он на острове!
Верфель, так звали моего знакомца, подошел ко мне и длинными холодными пальцами поднял мне подбородок.
— Компадре… — узнал он меня. — Не ожидал увидеть тебя так быстро! — он будто подчеркнул последние слова.
— Этот человек — виво! — повторил рыжий.
Верфель кивнул ему, повернулся и поманил меня за собой.
Провожаемые недоуменными взглядами, мы спустились на берег, к катеру, и тут, пристально посмотрев мне в глаза, Верфель спросил:
— Что видел?
Я пожал плечами. Он говорил по-испански, но в речи его явственно слышался иностранный акцент.
— Вы не из германских латифундистов? — спросил я.
— Моя родина — "Сумерки", — сумрачно ответил он.
Странный ответ, он толкнул меня на дерзость:
