Проснулась я от легкого касания к плечу. Кто-то осторожно пытался меня разбудить.
- Ники, проснись, Ники, - звал меня расстроенный женский голос.
Я с трудом разлепила глаза.
Надо мной склонилась совершенно неизвестная мне рыжеволосая женщина лет двадцати пяти.
- Ники, Ники, - негромко повторяла она.
Я сфокусировала взгляд и, ничего не соображая со сна, удивилась, зачем эта рыжеволосая так принарядилась в больницу, даже бижутерию нацепила, а халат - забыла, спрашиваю:
- А? Что? На процедуры пора?
Эй, почему она на меня так странно смотрит - с какой-то дикой смесью обеспокоенности и радости? А затем незнакомка облегченно вздохнула:
- Слава Светлейшей, ты говоришь!
Светлейшей, что за ..? И тут я все вспомнила. У нас с принцессой оказались схожие имена, это–то меня с толку сначала и сбило, не поняла, что не ко мне обращались.
Севшим со сна голосом тяну:
- Э-э?
Рыжеволосая внимательно разглядывает меня - а я её. Мои глаза распахнуты от невинного удивления, у меня же амнезия, я ничего не помню, ничего не знаю... А о процедурах - так это я о враче вспомнила. Большие серые глаза женщины подозрительно заблестели, и она расстроенно вздохнула:
- Ты меня не помнишь? Совсем? Я - твоя мама, леди Аминика, королева Денгрийская.
Она моя местная мама и королева?! Это во сколько же она меня, то есть, ее – Ники, родила?
- Доктор сказал, что у тебя временная потеря памяти из-за воздействия артефакта забвения и заклятия послушания. Ты хоть что-нибудь помнишь? Кого-нибудь узнаешь?
Все еще не могу прийти в себя и ошалело киваю ей головой. Потом спохватываюсь:
- Нет! Вообще ничего и никого! Но Таисса мне кое-что рассказала.
Рыжеволосая печально кивает, на её тонком лице – усталость. Я исподтишка ее рассматриваю, она, похоже, расстроена до слёз. Прикусывает губу, чтобы не заплакать, вскакивает и начинает ходить по спальне, лихорадочно теребя жемчужный поясок. Потом, видимо что-то решив, останавливается и так резко поворачивается ко мне, что лёгкий шелк широкой зелёной юбки взлетает и обвивается вокруг ее ног крылом спугнутой птицы.
- Они-таки тебя в покое никак не оставят, мерзавцы! И жениха твоего убили, и все им с рук сходит! – леди Аминика с ожесточением накручивает на палец выбившийся из причёски длинный рыжий локон. – Но я этого так просто не оставлю!
Ого, да маменька - решительная женщина! И это она не про моего ли жениха, который двоюродный дядя отца, только что упомянула? Так его убили? Да и Бог с ним, зачем мне дряхлый дедок сдался? Пусть ему земля, как говориться, пухом будет.
