— Ничего подобного. Они тебя любят. Возможно, папа и побурчит для видимости – ну он же отец, ему положено. А мама будет рада. Только если ты действительно хочешь, чтобы они узнали, — внезапно, ее голос становится тише, и в нем проскальзывает неуверенность.
Это из-за меня она чувствует себя так. Я создал такие условия, по вине которых Клем сомневается.
— Мы больше не будем делать из этого тайну, — решаю я. С уверенностью смотрю на Клем, давая понять, что совершенно серьезен.
— С самого начала это была глупая идея. Не знаю, о чем я думал, – я с сожалением вздыхаю. – Скрываться, лгать твоим родным – это неправильно. Мы признаемся, и я приму последствия. Если они будут против – я постараюсь переубедить их.
Слова с легкостью слетают с губ, и я понимаю, что принял верное решение. Так и должно быть. Пусть все узнают о нас с Клем – больше меня это не беспокоит. А то, что скоро между нами будут сотни миль – это не проблема. Мы сможем найти выход, когда время придет.
Клем подплывает к причалу, и я помогаю ей выбраться из воды. Заворачиваю ее в полотенце, а она выжимает свои волосы.
Потом серьезно, без тени улыбки, смотрит на меня.
— Ты, правда, этого хочешь?
Она выглядит встревожено.
— Да, – я киваю. – Правда. Я не хочу, чтобы через неделю или чуть больше мы разошлись, будто ничего не было. Короткий летний роман – мне мало этого.
Наконец она заметно расслабляется, и так хорошо знакомая мне улыбка возвращается на ее лицо. Я раскрываю руки и привлекаю Клем к себе. Теперь так естественно обнимать ее, касаться ее кожи, целовать.
Солнце начинает клониться к горизонту, но нам еще не хочется уходить. Если бы было можно, я бы хотел провести остаток отпуска только лишь с Клем, не разлучаясь ни на секунду. Только мы в этом месте – и вокруг никого.
— Я бы хотела стать птицей, — неожиданно признается Клем, и мои брови в удивлении подскакивают. – Наверняка это так замечательно – расправить крылья и взлететь высоко-высоко.
Она раскидывает руки и чуть отклоняется назад, будто и правда может взлететь. Лучи заходящего солнца играют в ее волосах, и мне кажется, что я вижу ангела перед собой.
Я быстро смаргиваю и делано легкомысленным тоном проговариваю:
— Думаю, если бы ты была птицей, то не ощущала ничего особенного. Это их способ передвижения. Люди же не приходят в восторг от того, что могут ходить.
— Ты такой скептик, — вздыхает Клем, посмотрев на меня.
Я только пожимаю плечами.
— Не хочу, чтобы лето заканчивалось, — вдруг грустнеет Клем. – Не хочу, чтобы эти дни ушли в прошлое.
