он подмигнул своей банде волков в человеческом обличье, прежде чем вернулся к Брику.
— На чем мы закончили, щенок?
— Ты закончил, а я еще не начинал.
Он был на голову выше альфы и полагался на молодецкую скорость. И на
безрассудство.
Было определенно не лучшей идеей привлекать к себе внимание и, скорее всего,
лишиться возможности посещать Джи или даже дышать. Будучи несовершеннолетним,
Брик вообще не должен находиться в баре, не говоря уже о том, чтобы громко бросать
смертельный вызов. Противостоящие стороны окружила ошеломленная безмолвствующая
толпа, где каждый пытался протолкнуться вперед, чтобы лучше видеть грядущую бойню.
Но никто не осмеливался подойти близко.
— Подчинись мне, щенок, — глаза цвета мочи светились яростью, а зловоние альфы
было столь же омерзительно. — И тогда, быть может, я позволю тебе жить.
Брик проигнорировал приказ. Он ударил вожака головой в горло, отчего коренастый
главарь начал задыхаться и схватился за шею, а затем последовал ряд быстрых ударов и
апперкотов. Голова Магнума запрокинулась, нос был разбит, а из ноздрей и рассеченной
губы хлынула кровь.
— Держите его, — рявкнул главный волк, едва сумев произнести слова из-за удушья
после ударов по голосовым связкам и наполнившего рот гемоглобина.
Двое лейтенантов — самых настоящих прихвостней — вышли вперед и заломили
Брику руки за спину, чтобы дать возможность Магнуму ударить противника коленом в
пах. Боль и тошнота захлестнули Брика с удвоенной силой, и он рухнул на колени.
4 45,36 кг
7
«Здорово. Их могущественный и бесстрашный лидер нуждается в помощи, чтобы
втоптать меня в землю».
— Вот где твое место, мразь. На коленях передо мной.
Ребром ладони альфа ударил его позади шеи. Когда Брик повалился на усыпанный
арахисом пол, лейтенанты отпустили его руки, чтобы можно было пинать и бить,
превращая в кровавое месиво.
От ударов Магнума Брик потерял сознания.
Стая исчезла в нахлынувшей темноте.
8
Глава 1
Саммер5 МакКой в обличье ворона сидела на верхней ветке своей особой сосны и
занималась тем, что любила больше всего — подглядывала за одиноким волком, рубящим
древесину. Его твердую челюсть затемняла двухдневная щетина. Саммер нравилось, когда
он забывал — или же не утруждался — побриться. Эта небрежность была ему к лицу.
Лучи солнца падали на загорелую шею и играли в волосах цвета жареного кофе —
более светлый оттенок, нежели у тех, что очертили лицо.
