— Чего такого, а? — ехидно прищурила Глафира глаза. — Проболтались? Кто она?
— Какая она? Глаша, неудобно, — пытался урезонить ее Авдей и подмигивал в сторону Николая, нельзя, мол, при посторонних выяснять отношения, давай, мол, как-нибудь потом.
— Ну?
— Чего ну? — мямлил Авдей. — Нас это… закрыли… в кафе…
— Закрыли? В кафе? Ну вот, я так и знала — пообщался тут две недели с писателями и сам начал сочинять. Постыдился бы товарища! Нет чтобы признаться… так ведь лучше сочинять будет черт-те чего! Кто тебе поверит?! Кто из нормальных жен тебе поверит? Закрыли, видите ли, его бедненького…
— Не шуми, Глаша, не шуми…
— В каком кафе?
— В «Горных вершинах»…
— Так. Теперь понятно. Знаю, кто закрыл! Официантка Клава!
— Ну, — махнул рукой Авдей, — Клава.
Он опустился в шезлонг, отвернулся от жены и вздохнул.
— Конечно… Она и напоить в такую рань может… — Глафира заплакала. — Так и сказал бы сразу… чего скрывать…
Она вытирала слезы и шмыгала носом. Николай растерянно молчал. Потом тоже опустился в шезлонг. Глафира стояла и печально смотрела на них.
— Ты же блондинками раньше интересовался… — всхлипнула она, — тоненькими… а она брюнетка… полная…
— Ну и что же? Если брюнетка к тебе с душой… тоже хорошо, — защищался Авдей.
— Я ей скажу, что ты дома не ночуешь, — плакала Глафира.
— Она знает, — парировал Авдей. Постепенно к нему возвращалось хорошее настроение.
— Хоть бы вы, Коля, на него повлияли… Там, на Чукотке, домой к утру возвращается, с друзьями как бы в шахматы играет… Знаю я эти шахматы! Те, значит, бабы, что на стороне, — королевы, а мы, которые дома, — пешки? Так понимать ихние шахматы?
— Да бросьте вы, Глаша. Все-то вы придумываете. Он действительно задерживается из-за шахмат. Он же кэмэ…
— Что?
— Кэмэ — кандидат в мастера…
— Кэмэ! — вскричала она… — Кэмэ… Кобелирующий мужик — вот что такое ваше кэмэ!
— Не надо напраслины, — сказал Николай. И тихо Авдею: — Мне понятно, почему иногда люди разводятся… Когда у одного из них нет чувства юмора…
— Мне слезы, а ему юмор! О ребенке бы подумал… лучше б я раньше ушла… лучше б за молодого вышла… сколько у меня предложений было!
— Молчать! Хватит! — сделав вдруг круглые глаза, заорал Николай. Авдей, раскрыв рот, испуганно Смотрел на друга. Глафира шарахнулась. — И не возникать больше! Не позволю разрушать советскую семью! Не был он у Клавы! Не видел даже ее! Закрыли нас, понимаешь! Закрыли! Справку могу принести! Ну? Тащить справку?!
Глафира присела и во все глаза смотрела на Николая. Он почувствовал, что немного переборщил:
