После нового года посыпались вечеринки по случаю дней рождения и разных государственных праздников. Компания стала собираться чаще. Парни порой консервативничали, новых людей в тесный дружеский круг в тот период старались не допускать, разве девушек изредка. Говорили открытым текстом, что Тани с Машей за глаза хватит любой нервной системе. Девушки возмущались, одновременно жалея своих приятелей, на которых не реагировала юная женская поросль. В порядке аутотренинга, в порядке сублимации с подачи Славки нервные системы парней стали приобщаться к отдыху в бане под пивко. По воскресеньям. Само собой, без подруг. А подругам чем заняться? Таня и Маша демонстративно развлекались на стороне, копя обиды. Но стоило назначить дату очередной вечеринки, и девушки переносили свои дела, начинали усиленно готовиться. Странно, потому что развлечений в их маленьком коллективе больше не становилось, никакого разнообразия не предполагалось, если Закревский не изобретал что-нибудь свеженькое. Программа, как правило, сводилась к устроенному вскладчину праздничному столу, танцам, пению под гитару, псевдодиссидентским разговорам на кухне и освежающей прогулке по улице с возвращением к тому же столу. Скучно. На восьмое марта, совпадавшее с днём рождения Казимирыча, девушки неожиданно получили от парней в подарок по косынке. И Татьяна долго со вкусом комментировала сногсшибательное событие. Маша отмалчивалась. Завязывал ей на шею косынку на манер пионерского галстука Славка, успевший в праздничный вечер дважды поссориться с Машей и дважды помириться. Путаясь пальцами в тонкой ткани, тихо пообещал приехать к ней через день, и хотел застать её одну, без Ярошевич. Он приехал через неделю. Как в сентябре, скомандовал:
- Собирайся, едем.
И повёз её к... Нет, сначала, по складывающейся традиции, в ресторан, ужинать. Потом в исторический центр, на улицу имени 25-го Октября, ныне Никольскую. Вёл дворами, закоулками и привёл на поэтический семинар, в толпу молодых поэтов. Знал, что Маша любит поэзию и сама балуется рифмоплётством. Это был его личный подарок ей на восьмое марта.
Месяцем позже или около того он подбил ребят отправиться глазеть на крестный ход. Опасное по тем временам развлечение. По слухам, милиция вовсю фиксировала разных экскурсантов, рассылая затем представления по местам работы и учёбы. У попавшихся на интересе к религиозным мистериям начинались неслабые неприятности. Для Закревского приключение грозило большими опасностями. Он являлся комсоргом своей институтской группы, метил в комсомольские вожаки факультета. Девушки его отговаривали, он отбрыкивался.
