- Рада за вас, - облегчённо вздохнула Маша. Смотрела на Славку и тонула в его глазах, в тёплом понимании, возникшем между ними. И вдруг:
- А как тебе Шурик?
- Шурик? Мне? - поразилась она, не сразу сообразив, о чём завёл речь Славка.
- Ну, да. Вы с ним тоже хорошо провели время? - он теперь смотрел жёстко, как на предательницу, которой нет прощения. Поманил пряником и огрел кнутом. Больно огрел. Маша разозлилась. На него - за бессовестный обман, на себя - за доверчивость, за то, что подставилась глупо.
- Не могу ответить тебе аналогично. Постельные радости мне совсем незнакомы. Видишь ли, я пока невинна, как агнец божий. Увы, до сих пор девственна. Чище новой простыни.
Он остолбенел. Он в полном смысле слова остолбенел. Ему понадобилось время осознать и нетвёрдо спросить:
- А... а... Петро?
- Петро? Хм, знаешь, друг мой, - она тщилась по возможности точнее скопировать его издевательскую манеру, - можно не только в одной палатке спать, но и на одной кровати, под одним одеялом и при этом, как ты изволил выразиться, не трахаться. У наших с тобой друзей, у тебя, кстати, тоже, замечательно грязное воображение. И богатая фантазия. Вы отчего-то сами решили, что у меня с кем и когда было, а чего не было. Руки тянули. Вам по рукам дашь, вы тогда грязью обливаете. Что Казимирыч твой, что Шурик тот же. Шурик, между прочим, уверял меня, что я от тебя штук пять абортов сделала. Эх, вы. Друзья, называется, использовали, унижали и презирали.
Повисла тишина. За окном прогрохотала электричка, подчеркнув звонкую тишину. Славка, уткнув лицо в ладони, переваривал информацию. Долго переваривал. Сдавленно проговорил:
- Не простила. Понимаю. Трудно простить. Тебе не верили, теперь ты не веришь. Не хочешь или не можешь?
- Не могу.
- Спросить можно?
- Спрашивай.
- Получается, ты себя бережёшь. Для кого?
- Раньше берегла для того, единственного. Но он меня не дождался, не захотел. Теперь берегу для будущего мужа. И решение менять не собираюсь. Я ведь пошлая мещанка, мне положено под венец чистой идти.
Она сказала гораздо больше, чем изначально собиралась. Зачем, ну, зачем он спросил про Шурика? Его уверенность в том, что она прошла огни и воды, выбила Машу из равновесия. Ей захотелось ударить его так же больно, как он ударил её. Не рассчитала. Разрушила дорогу, по которой они могли прийти друг к другу. Что ж, и к лучшему. Жить на склоне действующего вулкана, наблюдая за поисками Славкой той, единственной - не самый увлекательный вариант.
