Вот и теперь они выбрали полянку и расположились под развесистым дубом. А эта полянка, если смотреть на неё с птичьего полёта, кажется цветущим ковром, разметавшим в обе стороны, как птица крылья, свои узоры. А посредине — огромный зелёный круг. Этим видом они могли наслаждаться. Он поднял руки вверх и несколько раз махнул ими. Затем, отвязав мешок с припасами, несколько раз как бы взвесил его в воздухе. Он значительно полегчал. Выложив запасы, он с ножом в руках стал прикидывать, на сколько частей их разделить. Сначала хотел на пять, но части получались очень маленькие, и разделил на три. Го же проделал и с овсом.
— Ты, дорогой, — похлопав жеребца по крупу, — сказал Камбила, — можешь подпитываться и травкой. Иди-ка.
Быстро проглотив свой пай, ссыпав крошки в ладонь и отправив их в рот, он всё уложил в мешок, крепко перевязал и, отложив его в сторону, приподнялся. Трава, замерев от безветрия, серебристым цветом отражала солнечные лучи. Но преследуемых он не увидел. В голове тревожно забилось: там или нет? Камбила метнулся к первому попавшемуся дереву и, как кошка, вскарабкался на вершину. Они спали кто в какой позе.
Он не торопясь спустился, проверил коня и сам прилёг на мягкую травку. Сорвав соломинку, стал её покусывать и рассуждать: «А стоит ли мне таиться? Они меня не видели, не знают». И тут же задал себе вопрос: «А не боюсь ли я лихих людей?» и ответил: «А что мне их бояться? Брать у меня нечего. Пустой мешок сам отдам. Конь? А что конь! Мало их бродит?». Вдруг до него донеслось лошадиное ржание. Он приподнялся и увидел, что тевтонцы седлают коней. Его конь не очень-то обрадовался появлению хозяина. Видать, набрёл на вкусную травку.
Решив, что постарается к ним пристать, Камбила стал раздумывать, как это лучше сделать. Их догнать... или лучше обогнать, чтоб они его догнали. Пока Камбила раздумывал, до его ушей донеслись крики, звон мечей. «Кто-то напал на них!» — пронеслось в голове. Но необдуманного шага решил не делать, поэтому не ринулся очертя голову на помощь. А, углубившись в лес, осторожно стал подъезжать к месту сражения.
Подъехав совсем близко, увидел ужасающую картину. Трое лежали на земле. Оставшиеся в живых двое тевтонцев отчаянно оборонялись от пятерых разбойников, неплохо вооружённых. В их руках мелькали сабли. На головах — шлемы, на телах поблескивали кольчуги. Глядя на это неравное сражение, ему пришла счастливая мысль: «Если сейчас он им не придёт на помощь, вряд ли в дальнейшем выдастся такой подходящий случай». И он решился.
