сильно я люблю спорт. Он знает, что я не сделал бы ничего, чтобы поставить под угрозу
мое будущее, только он верит в меня.
Я вешаю боксерские перчатки на гвоздь в стене и торжественно смотрю на них. Это
символически и мучительно для меня. Это была моя карьера. Я упал, но нужно двигаться
дальше.
Это следующая глава в моей жизни, но я, блядь, не готов двигаться дальше, но
останавливаться не вариант, так что, я глотаю свою гордость, и открываюсь переменам,
начиная работать нянькой. Вот как я это вижу, хотя Джетт сказал, что это намного больше.
Видимо, клуб предлагает изобилие мероприятий, но с моим нынешним взглядом на жизнь,
я не могу видеть картину целиком.
Раздается легкий стук в дверь, и входит Джетт с нейтральным выражением лица.
– Мне не нравится что ты здесь, – говорит он, оглядываясь по сторонам.
– Ты не можешь контролировать все на свете, так что, смирись, блядь, с этим, –
отвечаю я и кидаю свою сумку на кровать. – Чего ты хочешь?
– В ближайшее время, прибудет первая девушка. Думал, что мы поприветствуем ее.
– Я думал, что ты хотел быть недоступным для этих женщин.
– Ну да, – отвечает Джетт. – Но Барбара другая. Она нуждается в большой помощи,
она в таком же состоянии, как и ты, и мне кажется, было бы неплохо, если ты встретишь
ее.
– Ты чертовски прав, – соглашаюсь я. – Почему ты делаешь это, Джетт? Почему
принимаешь всех этих женщин здесь? Пытаешься изменить их?
Джетт глубоко вздыхает и проводит рукой по лицу, явно не желая заводить этот
разговор, но меня это не волнует. Последнее время, я думаю лишь о том, куда бы деть
всеохватывающую боль в моей груди.
– Почему? – Снова спрашиваю я. – Это связано с отъездом Наташи? Ты просто не
можешь быть с этой женщиной, поэтому привозишь в особняк других, трахаешь их, и
разрешаешь остаться здесь?
– Это не так, – зло отрезает Джетт.
– Нет? Потому что именно так это и выглядит. Так скажи мне, если это не из–за
Наташи, то что тогда?
– Я уже забыл о Наташе. Она может великолепно проводить время с Рексом, мне
все равно,– раздраженно отвечает Джетт, явно не радуясь такому повороту событий.
– О, да, ты очень убедителен.
– Это связано с моей мамой, придурок, – выпаливает Джетт.
Отпрянув назад, я спрашиваю: – Твоя мама? Почему?
Джетт облокачивается о дверной косяк и сует руки в карманы. Его черные брюки
резко контрастируют с рубашкой, а волосы растрепаны, словно он проводил по ним
