Что же касается вопроса о подводных лодках, то для здравомыслящего человека не может быть сомнений в том, что в борьбе за существование Германии мы имели право и даже были обязаны начать беспощадную подводную войну. Смешно говорить о бесчеловечности и тому подобном, когда Англия начала с того, что объявила голодную блокаду против немецких женщин и детей. Германия не имела никакой возможности избежать последствий блокады. Напротив, американцы ведь не испытывали никакой необходимости предпринимать свои увеселительные поездки непременно в немецкую заградительную зону.
У меня с самого начала было лишь одно сомнение, что не слишком ли рано мы начнем подводную войну, что у нас еще слишком мало подводных лодок для того, чтобы активно вести эту войну. Мне часто вспоминается мой спор в Ковно по этому вопросу с председателем Союза сельских хозяев доктором Резике, приехавшим навестить фельдмаршала фон Гинденбурга. В течение спора он делал мне тягчайшие упреки, например в недостаточной любви к отечеству и т. д., всякий раз как я высказывал опасения по поводу немедленного и беспощадного начала подводной войны.
Последующие события показали, что я был прав. Мы начали слишком рано, то есть со слишком незначительным числом подводных лодок, и получилась приблизительно такая же картина, как и с газами. Мы показали противнику, каким опасным оружием мы владели в то время, когда оружие это еще не было достаточно могущественным для того, чтобы не дать противнику возможности принять необходимые меры защиты. Я не сомневаюсь в том, что подводная война могла бы иметь решительный успех, если бы мы заранее, то есть с самого начала войны, употребили бы все силы, бывшие в нашем распоряжении, на ускоренную массовую постройку подводных лодок.
Как бы там ни было, но если морское ведомство решило не рисковать флотом, ввязываясь в решительные бои, – как адмирал Тирпитц говорит в своей книге, – то постройка новых линейных судов во время войны была бесполезна.
Глава тринадцатая. Новое служебное положение
30 августа я принял дела в качестве начальника штаба Восточного фронта. В качестве кандидатов на мою бывшую должность старшего штаб-офицера я предложил высшему командованию на выбор двух наиболее дельных, по моему мнению, штабных офицеров: подполковника Келлера и майора Бринкмана. И тот и другой обладали крупными военными дарованиями, обширными познаниями, огромной работоспособностью и здоровым, оптимистическим взглядом на жизнь.
