Но я не знал. Мои руки взлетели к волосам, и я схватился за них. Рыдание вырвалось из моего рта. Я тонул в чертовых слезах, которые стекали по моим щекам, потому что я не знал, что нахрен делать.
Я сделал шаг вперед, затем остановился. Двинулся к своей кровати, затем остановился. Мое сердце стучало в медленном заикающемся ритме. Я боролся с тем, чтобы не упасть на пол.
А затем я сломался.
Я освободил ожидающий гнев. Я позволил ему насытить меня и вести вперед. Потянувшись к кровати, я наклонился, чтобы схватиться за каркас и с громким ревом я поднял ее со всей силы, переворачивая матрас и крепкий деревянный каркас. Я двинулся к столу и одним движением смел все с него. Схватив свой ноутбук, прежде чем он упал на пол, я развернулся на месте и кинул его в стену. Я слышал, как он разбился, но это не помогло. Ничего не помогало. Боль все еще была на месте. Выворачивающая правда.
Гребаные слезы.
Стиснув кулаки, я запрокинул голову назад и закричал. Я кричал и кричал, пока мой голос не охрип, а горло не заболело. Опустившись на колени, я позволил себе утопать в горе.
Затем я услышал, что моя дверь открылась, и поднял голову. Мама вошла. Я покачал головой, поднимая руку, чтобы остановить ее. Но она продолжала идти.
— Нет, — прохрипел я, пытаясь двигаться. Но она не слушала, вместо этого она опустилась на пол рядом со мной. — Нет! — закричал я громче, но она вытянула руки и обернула их вокруг моей шеи.
— Нет! — Я боролся, но она притянула меня к себе, и я проиграл битву. Я рухнул в ее объятия и заплакал. Я плакал и кричал в объятиях женщины, с которой едва разговаривал последние два года. Но прямо сейчас я нуждался в ней. Мне нужен был кто-то, кто понимал.
Понимал, что будет означать для меня потерять Поппи.
Поэтому я все отпустил. Я схватился за нее так сильно, что думал, оставлю синяки. Но моя мама не шелохнулась, она плакала со мной. Она тихо сидела, прижимая мою голову, пока я терял все силы.
Затем я услышал движение у двери.
Мой папа наблюдал за нами со слезами в глазах и печалью на лице. И это разожгло пламя в моем животе. Во мне что-то щелкнуло, когда я увидел мужчину, который забрал меня и силой увез от Поппи, когда она нуждалась во мне больше всего.
Оттолкнувшись от мамы, я зашипел на него:
— Убирайся.
Мама напряглась, и я оттолкнул ее еще дальше, сердито посмотрев на папу. Он поднял свои руки, шок отразился на его лице.
— Рун... — сказал он спокойным голосом.
Это только подлило масло в огонь.
