Сейчас сквозь плотные шторы виднелось поднявшееся над крепостной стеной солнце. На столе под полотенцем угадывался пирог, рядом стояла кружка с молоком. Видно, Дарика уже заходила, но будить не стала. Время-то к обеду, с удивлением понял Митька. В два шага оказался у Темкиной постели, присел на корточки. Друг спал – и спал спокойно, лицо порозовело, судорожно сжатые губы приоткрылись. Хорошо, ожоги начали подживать. Митька передернул плечами: до сих пор перед глазами стоит…
…Нож накалился так, что Герман ухватился только за кончик деревянной рукояти. Митька рванулся – путы с силой врезались в запястья. Да разве вырвешься… Темка уже не стоит, висит, прихваченный под мышками веревкой. Создатель, да за что же ему такие муки?
– Герман, ты не капитан! Дерьмо шакалье! Сволочь! – Митька никогда в жизни так не ругался. Отвлечь, чтобы нож хоть немного остыл. Рассердить – пусть оставит Темку в покое, сорвет злость на княжиче Дине. Но Герман лишь повел налитыми кровью глазами. Митька снова рванулся, выкручивая руки.
Раскаленное лезвие пляшет перед Темкиным лицом.
– Где источник?
Пленник закрыл глаза. Из прикушенной губы выступила тягучая капля крови.
– Где источник?!
– Да человек ты или нет?! – Митька срывает голос в крике. А у Темки – так давно уже только хрип. Лезвие замирает, как змея перед броском, и резко впечатывается в щеку Торна…
– Что вы так побледнели? Спит он, спит! – Дарика тряхнула княжича за плечо. – И все хорошо, просто чудо как хорошо. Не оставила Матерь-заступница, заживает чисто, быстро, как покровители ворожат.
Может, и покровители. А может… Вспомнился бесплотный шелестящий голос: «Я могу вернуть»
– А где капитан Александер?
– Вроде на конюшню пошел.
Дега фыркнула в лицо. Кобылка обижалась, что хозяин все не приходил.
– Ну что ты, он пока не может, – Митька погладил лошадь по шее. Дега пренебрежительно дернула головой.
Александер вышел из соседнего стойла. На переносице еще не разошлась морщинка: кони плохо перенесли жажду.
– Капитан, я вас ищу.
Дега переступила, глухо ударив подкованными копытами. Как там Поль? Герман хоть и сволочь, но за лошадьми смотрит. Все должно быть нормально.
Митька глянул в упор на капитана:
– По праву княжича золотого рода я могу вершить суд.
Александер тоже погладил Дегу, пропустил сквозь пальцы жесткие прядки гривы.
– Да. Это ваше право, княжич Эмитрий.
– Герман должен быть повешен, – Митька стиснул пальцы на досках стойла. Он решил давно, но как нелегко такое выговорить.
