— Что такое корчма?
— Такой ресторан или погребок, называй как хочешь. Деревянные столы, свечи, на окнах решетки, на стенах скрещенные мечи. Я, как вошел туда, говорю папе: «Мы с тобой сейчас вроде как в романе Вальтера Скотта».
— А это кто такой?
— Был такой писатель. Шотландский. Ты не читала?
— А что он писал? Назови хотя бы одну книгу.
— «Айвенго». Не помнишь?
— Нет. Ты же знаешь, я вообще мало читала, куда меньше, чем ты.
Ее правдивость, лишенная какой бы то ни было рисовки, все сильнее покоряла Диму. Настойчиво, изо дня в день он открывал в ней только одно хорошее.
Ему хотелось сказать ей такие слова, которых еще никто никогда не говорил, сказать о том, как сильно он ее любит, но он не знал, как начать, и поцеловал ее в ухо.
— Перестань, ты что, с ума сошел?
— Здесь же никого нет!
— Все равно так нельзя, понял?
— Понял. Больше не буду.
Поезд остановился.
За окнами была Москва.
Над площадью трех вокзалов уже вовсю светило солнце, было жарко и душно. Валины каблуки врезались в мягкий, тающий от жары асфальт, оставляя крохотные ямки.
— Почему ты все время глядишь на мои ноги? — спросила Валя.
— Твои каблуки ввинчиваются в асфальт, словно дорожные шахматы в доску.
— Жарко. Зачем я только туфли на каблуках надела?
— Сейчас приедем домой, снимешь.
В троллейбусе Валя прошла вперед, Дима остался позади, оторвал два билета. Валина голова виднелась около передней двери.
«Вон стоит самый мой любимый человек, — подумал Дима, глядя на Валин затылок. — Как много здесь всяких людей, и все чужие, я никого не запомню, и меня никто не запомнит, и только она одна — самая любимая, самая необходимая мне». Могло же случиться совсем по-другому, и они никогда не встретились, если бы он не пошел в тот раз на стадион. Теперь уже и не вспомнить, почему это ему захотелось пойти на стадион, но если бы он туда не пошел…
Неужели могло так случиться, что они никогда не усидели бы, но узнали друг друга?..
4
Витвит умер неожиданно, субботним вечером. Несколько дней назад он приезжал на дачу, и они с Димой ходили по грибы.
Молодая осень уже позолотила верхушки деревьев, и, хотя день был пасмурный, серый, казалось, на деревьях застыл солнечный луч, потому что листья наверху были сплошь золотые, время от времени они слетали на землю, медленно кружась в воздухе. В лесу пахло грибной сыростью, грибов было много, под каждым кустом, под соснами и березами прятались их крепенькие, разноцветные шляпки.
За каких-нибудь два часа Дима собрал полное ведро, а Витвит ходил за ним следом и жаловался:
