Вполне возможно, что очарованный лейтенант владел всеми тайнами племени хемессов, тайнами, проникнуть в которые так хотелось бы каждому из нас. Несомненно, во всяком случае, что ему приходилось общаться и с другими представителями народа вьен-вьен.
«Я лицезрел великое божество хемессов в огромном подземном зале. Она обучила меня священным пляскам своего народа и поведала мне сказания великих ареитов древности…»
Мне с трудом удалось разобрать последний листок этой ветхой, изорванной и пожелтевшей рукописи с буквами, полусмытыми дождем или выцветшими под солнцем:
«С наступлением периода дождей мы начинаем трубить в огромные раковины, и наши братья и сестры отзываются нам со всех окрестных гор. Потом мы собираемся вместе, поем и пляшем до сухого сезона. Эта музыка растравляет мне душу, наполняет все мое существо щемящей тоской, но даже в этой тоске есть нечто такое, что роднит меня с ней…»
Вот и все, что я могу поведать вам об очарованном лейтенанте, о терпкой поэзии той диковинной любви, от которой вспыхнула и, подобно бенгальскому огню, почти мгновенно сгорела его жизнь среди отрогов гордой горной гряды Бассэн-Кокийо. Подобно эльфу, он каждую ночь носился по горам вместе со своей подругой, опьяненный величием вершин, зеленью земли, трепетом вод и дыханием ветров. А дни проводил в пещерах, где хранятся сокровища, накопленные касиком Золотого Дома, грозным Каонабо. Он был посвящен во все древние чары, обучен песням и танцам великой королевы Анакаоны, прозванной Золотым Цветком, тем самым песням и танцам, которые до сих пор исполняют в лунные ночи владычицы окрестных гор и вод.
Иные говорят, что индейцы вьен-вьен, последние потомки гаитянских хемессов, наследные хранители сокровищ будущего, живущие на недоступных горных вершинах, существуют только в воображении таких простаков, как я. Пусть себе болтают, что им заблагорассудится! Я-то видел рукопись лейтенанта Виллбарроу, где он утверждает, что встретился с последними потомками хемессов, и у меня нет никаких оснований сомневаться в этом. Ни виски, ни сумасшествие не могли бы породить столь потрясающий человеческий документ.
Мой друг, шериф Селом, поведал мне также, что однажды ночью, во время яростного сражения между вооруженными патриотами, приверженцами Шарлеманя Перальта, и отрядом американских солдат, младший лейтенант Виллбарроу был взят в плен морскими пехотинцами. Многие из стариков очевидцев рассказывали мне, как лейтенант и его подруга, связанные по рукам и ногам, предстали пред военным трибуналом и были расстреляны на месте за государственную измену и переход на сторону неприятеля. Крестьяне подобрали тела и достойным образом предали их земле, соорудив над могилой небольшое надгробие, белеющее неподалеку от пещеры, прозванной «Пастью».
