— Знаю, — сказала она, проглотив мясо, прожеванное лишь настолько, чтобы не застрять в пищеводе и не удушить ее насмерть.
— Послушай, — заговорила Мона, — есть кое-что такое, о чем я пока никому не рассказывала, и…
— Все это знают, — заявила Мэри-Джейн. — Беа знает. Беа мне сказала. Ты знаешь, что спасает Беа? Эта женщина переживет свое горе по Эрону по самой простой причине. Она никогда не перестанет тревожиться о ком-нибудь еще. И теперь она по-настоящему беспокоится о тебе и Майкле Карри, потому что у него есть те гены, как всем известно, и он муж Роуан. Но она говорит, что тот цыган, в которого ты влюбилась, совсем тебе не подходит. Он создан для женщины другого типа, какой-нибудь дикарки, бездомной, без родни, как и он сам.
— Она все это говорила?
Мэри-Джейн кивнула. И вдруг схватила с тарелки, поставленной для них Эухенией, несколько ломтей простого белого хлеба.
Мона вообще не видела в таком хлебе нечто подходящее для потребления. Она ела только французский хлеб, или булочки, или что-нибудь должным образом приготовленное к отдельным блюдам. Но нарезанный ломтями хлеб! Нарезанный ломтями белый хлеб!
Мэри-Джейн взяла верхний ломоть, сложила его пополам и стала обмакивать в соус.
— Да, она все это говорила. Она рассказала тете Вив, а та — Полли и Энн-Мэри. Похоже, они не знали, что я их слышу. Но это как раз то, что ей поможет. Она много думает о родных. Хочет, например, приехать в Фонтевро и заставить меня переехать.
— Но откуда все они знают обо мне и Майкле?
Мэри-Джейн пожала плечами:
— Ты меня спрашиваешь? Милая, это же семейство ведьм, и уж тебе знать об этом лучше, чем мне. Да они могли это узнать множеством способов! Но если подумать, то это Старуха Эвелин распустила язык, говоря с Вив, если не ошибаюсь. Что-то насчет того, что вы с Майклом оставались здесь одни.
— Да, — со вздохом ответила Мона. — Вот уж большое дело! Я не обязана им докладывать. Это уж слишком.
Но если они начнут придираться к Майклу, если они начнут как-то угрожать ему, если они начнут…
— Ох, не думаю, что тебе стоит из-за этого беспокоиться, я же говорю, когда мужчина такого возраста и совсем юная девочка делают подобное, всегда начинают винить того или другого. Они просто начинают говорить что-нибудь вроде: «Ну, Мона всегда получает то, чего хочет», или «Бедный Майкл», или «Ну, если это его подняло с постели и заставило чувствовать себя лучше, то, может быть, у Моны целительский дар».
— Ужасно! — воскликнула Мона. — Но вообще-то я именно так себя и чувствую.
