— Я позвоню Шелби, чтобы побыла с тобой, — сказал Райен. — И если я не нужен Беатрис, то сам побуду с тобой.
Он искренне беспокоился о ней. Это явно была новая игра. Райен, безусловно, души не чаял в Моне, он всегда о ней заботился с самого детства, а Гиффорд наряжала ее тогда в кружева и ленты… Моне следовало бы знать, что Райен именно так отреагирует. Он любил младенцев. Любил детей. Все они любили.
«А я для них больше не ребенок, вот уж нет…»
— Нет, мне не нужна Шелби, — сказала Мона. — Мне лучше побыть одной. Просто побыть там одной, только с Эухенией. Все будет в порядке. Я посплю. Наверху прекрасная комната, там хорошо спать. Я никогда раньше не была там одна. Я должна подумать и… ну, прочувствовать все. И, кроме того, вдоль заборов там патрулирует чуть ли не французский Иностранный легион. Никто туда не сможет проникнуть.
— И ты не против того, чтобы остаться одной в целом доме?
Райен явно не думал о тех, кто мог вторгнуться в дом. Он вспомнил старые истории, те, которые в прошлом всегда волновали Мону. Теперь они казались такими невероятными, романтическими…
— Нет, с чего бы это? — нетерпеливо откликнулась она.
— Мона, ты ведь теперь юная женщина, — заговорил Райен, улыбнувшись так, как улыбался очень редко. Может быть, понадобились предельная усталость и горе, чтобы довести Райена до такого состояния, что он вдруг стал вести себя столь непосредственно. — Ты не боишься рожать ребенка и не боишься того дома…
— Райен, я никогда не боялась того дома! Никогда. А что касается ребенка, так от него меня прямо сейчас тошнит. Меня вот-вот вырвет.
— Но чего-то ты боишься, — искренне произнес Райен.
Мона не стала ничего доказывать. Она просто не могла продолжать разговор, слышать все эти вопросы. Она повернулась к Райену и положила правую ладонь на его колено.
— Дядя Райен, мне тринадцать. Мне нужно подумать, вот и все. Ничего со мной не происходит, и я не знаю, что значит страшиться или пугаться. Мне эти слова знакомы только по словарю. А ты побеспокойся о Беа. Подумай о том, кто убил Эрона. Вот об этом стоит побеспокоиться.
— Хорошо, милая Мона. — Райен снова улыбнулся.
— Ты тоскуешь по Гиффорд.
— Не думаю, что ты в этом сомневаешься. — Он снова посмотрел в окно, не ожидая ответа. — А теперь Эрон рядом с Гиффорд, ведь правда?
Мона покачала головой. Райен и вправду был плох. Пирс и Шелби должны знать, что отец очень нуждается в них.
Они повернули на Первую улицу.
— Ты должен мне сразу сообщить, если позвонит Роуан или Майкл. — Мона взяла свою сумочку и приготовилась выскочить из машины. — И… поцелуй за меня Беа и… и Эрона.
