— Да, ты права. Ты действительно не думаешь обо мне дурно. Знаю, что это так.
— Ты могла бы и быстрее это понять, — сказала Роуан. — Знаешь, ты ведь сильнее, чем я. Читать мысли и чувства людей — это нечто вроде фокуса. В детстве мне было противно этим заниматься. Как и многих одаренных детей, меня пугал этот дар. Но потом я научилась пользоваться им осторожно, почти подсознательно. «Выжди мгновение после того, как кто-то заговорит с тобой, особенно если его слова чем-то тебя смущают. Выжди мгновение, и узнаешь, что этот человек чувствует».
— Ты права. Так и есть. Я уже пробовала.
— Это становится все сильнее, лучше. Я бы сказала, что, зная то, что ты знаешь — обо всем, — ты легче с этим справишься. Меня-то считали до отвращения нормальной, просто студентка-отличница со страстью к науке, выросшая во всей той роскоши, что дана единственному ребенку в состоятельной семье. А ты знаешь, кто ты есть.
Она замолчала ненадолго. Достала сигарету из пачки, лежавшей на столе.
— Ты ведь не возражаешь, да? — спросила она Мону.
— Нет, ничуть, — ответила Мона. — Мне нравится запах табачного дыма. Всегда нравился.
Но Роуан передумала и сунула сигарету обратно в пачку. Рядом положила зажигалку.
Потом она посмотрела на Мону, и внезапно ее лицо на мгновение застыло, словно Роуан глубоко задумалась, забыв спрятать свое сильное внутреннее «я».
Взгляд Роуан стал таким холодным и безмолвно жестоким, что Моне она показалась бесполой. На Мону мог сейчас смотреть мужчина, тот, с серыми глазами, и темными прямыми бровями, и мягкими светлыми волосами. Или это мог быть какой-нибудь ангел… Но конечно же, это была прекрасная женщина. Мона была настолько заинтригована и взволнована всем этим, что не могла заставить себя отвести взгляд.
Но выражение лица Роуан быстро смягчилось.
— Я отправляюсь в Европу, — сообщила она. — Очень скоро.
— Зачем? Куда ты собираешься? — резко спросила Мона. — А Майкл об этом знает?
— Нет, — ответила Роуан. — А когда узнает, ему снова будет больно.
— Роуан, погоди, ты не можешь так с ним поступить! Почему ты уезжаешь?
— Потому что я должна. Только я могу разгадать эту маленькую загадку Таламаски. Только я могу разобраться, почему Эрон погиб именно так.
— Но Майкл! Ты должна взять с собой Майкла, должна позволить ему помочь тебе! Ты снова его оставляешь, Роуан, и тут уж понадобится нечто большее, чем созревшая тринадцатилетняя особа, чтобы спасти его самолюбие и то мужское достоинство, что у него еще сохранилось.
