Большая книга ужасов — 68 | страница 61
– Ох, крутенек ты, Васька! Ох, гневлив! Однако укроти сердце свое. Хоть и глупа коза да противна, а все же пригодится.
– Это еще зачем?! – не разжимая зубов, пробурчал Васька, удивляясь, что банник так быстро сменил гнев на милость.
– Да ведь шапку-невидимку нам без нее никак не сшить!
Васька выплюнул изо рта осточертевшие завязки и изумленно уставился на лапоть:
– Да я на сто процентов уверен, что она и пуговицу-то не могла пришить, даже когда девчонкой была. А тем более теперь! У нее же не руки, а копыта!
– Шапку я сам сошью, – успокоил Кузьмич. – А коза должна будет баранец отыскать.
– Какой еще баранец? – изумился Васька – и увидел, как сквозь лыковые полоски весело блеснули глаза банника:
– Тот самый, из которого шапки-невидимки делают!
Да, Тимофеев-старший стоял на могиле, и крест с именем «Пётръ Тимофеевъ» – с его именем! – лежал на земле, а там, откуда он был вывернут, чудилось, шевелилась и кипела какая-то тьма… словно живая!
Тимофеев отдал бы сейчас все на свете, чтобы проснуться, однако он помнил слова портрета: «Не сдавайся, не трусь, а то ведьма Ульяна всю твою семью под корень изведет!» И еще он помнил совет – поговорить с Петром.
С тем самым, который «Пётръ Тимофеевъ». С тем самым, который находится где-то там, в клубящейся подземной темноте.
Но разве ведьма Ульяна, о которой упоминал портрет, позволит ему поговорить с Петром? Что ждет его за такую попытку? Какие кошмары она на него напустит?
А может, обойдется?
Тимофеев вздохнул, набираясь храбрости, однако запах сырой земли, который так и хлынул в легкие, был не лучшим успокаивающим средством!
Он оглянулся, отыскивая ведьму, однако нигде не увидел ее черной тени. И вдруг осознал, что впервые отправился сюда, в этот мир кошмаров, сам, по своей воле. И если ведьмы нет, то, может быть, и впрямь удастся хоть что-то узнать о том, что происходит? И понять, как противостоять шквалу ужаса, который настигает его и его семью?
Наконец он решился и тихо окликнул:
– Петр!..
Никто не отвечал, только ветер заунывно посвистывал среди крестов. Тимофеев позвал громче:
– Петр! Петр Тимофеев! Слышишь меня?
И чуть не завопил от ужаса, когда услышал мучительный стон из-под земли, а потом голос, полный страдания:
– Кто здесь? Кто меня кличет? Зачем?
– Меня тоже зовут Петр Тимофеев, – проговорил он, с трудом удерживая дрожь.
И вот голос из подземных глубин раздался снова:
– Это ты, мой потомок? Тот, кого ведьма Ульяна вместо меня в могилу уложить хочет? Зачем пришел? Или спешишь мое место занять?