— Хорошо; давай мне деньги и список, я должен уходить, — сказал в заключение Миша.
Девочка отдала ему то и другое.
— Передай мой поклон Антоше, — добавила она, когда Миша уже готовился выйти из двери. — Антоша всегда был ко мне добр, и не раз защищал от побоев… кланяйся тоже хозяйке… — Миша в ответ кивнул головой и, выйдя на лестницу, начал спускаться вниз по ступенькам.
— Здравствуйте! Мы вас давно ожидаем! — крикнул господин Фриш, когда он пришел на городскую площадь.
— Мое почтение! Разве я опоздал? — отозвался Миша.
— Нет, собственно говоря, вы нисколько не опоздали, но плотник пришел раньше, — продолжал господин Фриш, любезно протягивая руку; — вы — человек аккуратный, я это заметил с первого раза… Я очень люблю людей аккуратных, потому что сам, как немец, всегда отличался, отличаюсь и буду отличаться постоянной аккуратностью и…
— Значит, плотник здесь, — перебил Миша, не желая далее слушать его болтовню.
— Давно, давно; он даже начал разбирать и укладывать то, что полегче, но столбы и стропила стоят не тронутыми, в ожидании вас.
— Я могу сейчас приступить к делу?
— Конечно, зачем вас задерживать? То что они делают в настоящую минуту, можно кончить потом, лишь бы при вас заняться самым важным. Приступайте к делу, пожалуйста.
И он попросил Мишу следовать за ним в глубину цирка, где многое уже оказалось разобранным и уложенным.
Грубое, заменявшее потолок полотно, местами в заплатах, болталось по столбам, от которых его не успели еще отколотить, и, порою поднимаемое порывами осеннего ветра, хлопало по лицам тех, кто проходил внизу.
— Простите, — вежливо заметил господин Фриш, придерживая один из концов, чтобы он не задел мальчика.
— Ничего, пожалуйста, не беспокойтесь, — возразил последний; — я встану в стороне; пускай отколачивают парусину, она нам помешает, а ты, братец, подойди-ка сюда! — добавил он, подозвав плотника, и принялся объяснять ему способ разборки стропил, при котором последние никогда не могут испортиться.
— Ай да, барин! Какой умный! — отозвался плотник, почесывая себе затылок, — право, умный, несмотря, что сам еще почти ребенок… Я — вдвое, какое вдвое? втрое, вчетверо старше, а, ей Богу! не сообразил-бы.
— Да ведь я правду говорю, — отозвался Миша, не будучи уверен, действительно ли плотник хочет похвалить его, или говорит так в насмешку.
— Истинную, святую правду, батюшка барин, изволишь молвить. Но скажи, почему ты все это знаешь?
— Потому, что с самого детства люблю плотничье дело и, будучи еще ребенком, часто хаживал к одному знакомому плотнику учиться его ремеслу; зайди как-нибудь к нам, я покажу тебе много сделанных мною в детстве игрушечных столиков, шкафчиков, ящичков.
