.) указаны без всякого смягчения. Унижая врагов, Вы тем самым сами себя унижаете. Что еще надо? Россия никогда еще не выигрывала такого боя, Вы — ее слава! Не считая Оранского Дома, Вы соперничаете с Морицом (Морис Нассау служил в голландском флоте. —
В.Д.). Я не придираюсь, я говорю правду. Начать надо было так: отдав приказания, я двинулся вперед. Как только занялась заря, бросился в атаку… где-нибудь в середине: их лучшие корабли преданы огню, густой дым восходит к облакам… и в конце: Лиман свободен, берега вне опасности, остатки неприятельских кораблей скованы моим гребным флотом.
Реляция, письмо, записка действует каждый со своей стороны дабы возвеличить. Довольно, принц. Вы великий человек, но плохой художник. Не сердитесь».
Гребные суда прижались к Очаковской крепости. Через четыре дня турки все же попытались их высвободить, но были отбиты береговыми батареями. 1 июля Нассау-Зиген в восьмичасовом сражении уничтожил два фрегата, четыре галеры и три мелких судна. В плен были взяты галера «Макроплея» и три мелких судна.
В реляции о последнем сражении в Очаковских водах принц Нассау-Зиген записал:
«30-го июня фельдмаршал князь Потемкин отдал мне приказание уничтожить остатки эскадры, приведенной капуданом-пашой в Лиман… В 3 1/4 часа турки нас увидели, фрегат более, выступавший вперед и в 50 таузах от батареи капитан-лейтенанта Ахматова, возле которой я стоял, пустил в нас картечью; на это отвечали с такою живостью и верностью, что 10 минут спустя фрегат был объят пламенем, весь его экипаж сожжен или потоплен; сожгли две галеры и три мы взяли, на них нашли 96 невольников, которые не могли спастись с остальным экипажем. Маленький фрегат сгорел, одна шнява и одна бомбарда и маленькое судно взорваны, большая часть города сожжена; заявивши доброкачественность и меткость нашей артиллерии, я удалился. Турки во время сражения оставили батарею Гассана-паши. С нашей стороны было 22 убитых и 57 раненых, в том числе один офицер.
Сражение продолжалось 8 часов с одинаковою горячностью с той и другой стороны; две галеры были сильно повреждены, и я велел их сжечь, осталась только бастарда; суда моей эскадры мало потерпели и вскоре будут в состоянии снова начать сражение.
Не могу нахвалиться личностями, составляющими мою эскадру в этом последнем и самом кровопролитном бое, так долго продолжавшемся, они выказали столько же совокупной исправности, как и храбрости; ночной поход был сделан с такою точностью, что мы были в самом лучшем порядке в ту минуту, когда нас заметил неприятель. Господа Скоробогатов, барон Бюлер и Лительпаж были в сражении; эти господа не имели счастия быть в других сражениях и старались отличиться, но при всем их усилии они не могли сделать больше, чем другие командиры; поручаю их и всю мою эскадру милостям господина фельдмаршала. Господа Россет, граф де Пальма, Ковалевский и Горохов были назначены идти за мною в лодке, которую пробило книпелем, и она пошла ко дну, но они счастливо спаслись, так же как экипаж. Бомба, задевшая галеру, которой командовал подполковник Феншау, зажгла шесть бомб и три картечи, 1 человек был убит, 23 были ранены, передняя часть галеры загорелась, но этот храбрый офицер, отдавши необходимый приказания, чтоб ее затушить, велел посадить в свою шлюпку своего сына и, спокойный на счет участи своего ребенка, который будучи 9 лет имел счастие быть при четырех победах, в одной из коих он был легко ранен, господин Феншау потушил пожар, который принимал уже большие размеры
