– О! – обескуражено воскликнула она. – Впрочем, думаю, это уже неважно.
Но она обманывала сама себя…
Покачав головой, Уилл что-то тихо пробормотал про упрямство некоторых женщин. Пока Эви лихорадочно придумывала подходящую тему для беседы, он сделал это за нее.
– Давай, Эви, на время оставим этот разговор. – И тут его лицо осветилось беспечной, заученной улыбкой. – А теперь, дорогая, расскажи мне об этой вашей благотворительности. Должен признаться, она меня очень заинтересовала…
Уилл был любителем подпирать плечом колонны в бальном зале, особенно если в танце кружилось много девушек, за которыми можно было наблюдать. Но этим вечером на балу у графини Кэмпфорт оказалась только одна девушка, завладевшая его вниманием, и это была Эви, которая проходила очередной круг танца со своим раздражающе-назойливым кавалером, Майклом Боумонтом.
Уилл не имел претензий к Бомонту, потому что этим вечером Эви была ослепительно хороша, несмотря на то что покрой ее платья был весьма скромным по сравнению с платьями большинства женщин, присутствующих на балу. Бледно-зеленые складки мягкой ткани мягко подчеркивали ее великолепную грудь и тонкую талию. Ее волосы, частично затянутые в простой узел на макушке и частично спадающие золотистым каскадом на шею, сияли, как отполированная гинея. Чувственные губы Эви нежно улыбались, заставляя Уилла представлять такие вещи, о которых он и думать не имел права. Даже очки не отвлекали внимания от ее красоты, которую большинство мужчин не замечали по собственной глупости. В том, что многие оказались слепы к ее красоте, была частично виновата Аделин. Бессмысленно было отрицать, что жизнерадостность и озорство Аделин отвлекали внимание от скромной Эви. И то, что Аделин без раздумий демонстрировала свои прелести, меняя одно шикарное платье за другим, делало эту разницу между сестрами еще более ошеломляющей. Пока Эви по обыкновению прятала глаза за очками и скромным, подобающим почтенной женщине одеянием, ее сестра-близняшка распространяла вокруг себя волшебные чары и наслаждалась мужским вниманием. Большинство кавалеров считали, что Аделин гораздо красивее Эви, хотя, по правде говоря, близняшки были как две горошины из одного стручка.
Однако Уилл никогда не разделял этого мнения, даже когда Эви была робкой, неуклюжей девочкой. Да, ее сестренка умела сиять и обольщать, но от Эви исходил ровный, спокойный внутренний свет, тихое пламя ее щедрой, любящей натуры. И если окружающие мужчины за сдержанным поведением не могли разглядеть ее истинную душевную ценность, то их можно было только пожалеть.
