Все используют друг друга. Пока это выгодно, пока совпадают интересы. Кому-то, впрочем, нравится быть донором, кому-то — пиявкой. Все без исключения люди играют кто страдальца, кто защитника, кто правдолюбца, кто деспота — в зависимости от того, кому что нужно, кому что нравится и у кого что лучше получается.
Мальчика, которого приняли в семью его возлюбленной, обучали, содержали, ублажали, прописали, не раз вытаскивали из всяких неприятных ситуаций, впутываться в которые у него был настоящий талант, — так вот этот самый мальчик, который несколько лет тупо валялся на диване и сочинял свои «гениальные», никому не нужные проекты, вдруг взглянул на себя в зеркало и, прозрев, обнаружил, что тут ему больше взять нечего, понял, что надоело, то бишь любовь прошла. Пора делить родительскую жилплощадь жены — всё честно, по закону.
А вот он, святой пример беззаветной отцовской преданности. Взять соседа Селиванова по Лугани — Свеженцева. Умный мужик, талантливый. Всю жизнь вкалывал, всего сам добивался, ничего лишнего себе не позволял. Квартиру в центре получил, отремонтировал, обставил. Дачку на берегу озера десять лет строил — кирпичик к кирпичику, досточка к досточке. Гараж купил, одну из первых в городе иномарок благодаря службе в торговой палате пригнал, пылинки с неё сдувал, зимой не ездил. А на пятьдесят девятом году жизни его инфаркт забрал, следом жена умерла. Осталась дочка, а вскоре у неё появился кавалер из промышленного городка Горловки — разбил любимую иномарку Свеженцева, во время пьянки с дружками сжег дачу. Так ради чего во всём себе отказывал Свеженцев? Ради этого придурка?!
* * *
«Сердце» газового монополиста — диспетчерский зал центрального производственно-диспетчерского департамента. Пульт управления газовыми потоками. Сюда стекается информация со всей единой системы газоснабжения. Сотни огоньков, датчиков, кнопок, переключателей, тумблеров, рубильников, стрелочек, указывающих на разные отметки циферблатов. В своей совокупности они загадочны для тех, кто в этом не ориентируется. Таким же непостижимо трудным представляется изучение любого иностранного языка, когда ты просто слышишь чужую речь и ни бельмеса в ней не понимаешь. И после первого занятия кажется, что ты никогда не сможешь как следует понять этих бегло болтающих иностранцев. Но после года-другого практики вдруг всё становится простым и доступным.
Макарцев же за годы работы научился не просто ориентироваться и понимать эту сложную технику. Это было сродни скорочтению. Внимательно отсканировав картинку, отбросив ненужную информацию, он чётко улавливал динамику всех происходящих в системе процессов. Как опытный доктор, приложив трубку, слышит происходящие в лёгких и бронхах процессы, так и Макарцев чувствовал дыхание всей газовой системы. Он давно привязался к этим мерцающим и светящимся в зале огонькам, заряжавшим его энергией и хорошим настроением.
