Потом все это вдруг прекратилось. Мемнон опустил веки, отвел руки, откинулся назад и сказал:
– Вам нужно очень беречься.
Ее что-то встревожило – что-то в его интонации, в очень низком, еле слышном голосе. Лоис убрала руки со стола, сложила их на коленях и поинтересовалась:
– Чего мне беречься?
Мемнон ответил:
– Яда.
Это слово будто прошелестело в воздухе. Миссис Леттер почувствовала, как оно завибрировало где-то глубоко в ее сознании. Она подождала, когда вибрация пройдет, и спросила:
– Что вы имеете в виду?
– Что вам нужно беречься.
– Яда?
– Совершенно верно.
– То есть кто-то попытается отравить меня? Так вас понимать?
Мемнон произнес немного громче:
– Может быть… – В его голосе прозвучала нотка сомнения.
Она подумала: «Он ничего не знает определенно – только догадывается. Это ерунда». Вслух спросила:
– И это и все? Какой смысл в совете беречься, если вы не говорите ничего больше?
Старик долго медлил с ответом.
– Всем нам нужно охранять дом своей жизни. Как вам охранять свой, сказать не могу. Могу лишь предупредить, что он под угрозой.
– Ему угрожает яд?
– Да.
– Какой?
– Этого я сказать не могу. Есть много разновидностей. Одни угрожают душе, другие телу. Так что берегитесь. Я могу только предостеречь вас.
Лоис выпрямилась и спокойно заговорила, стараясь не поддаваться подспудно возникшему страху:
– Думаю, вы должны сообщить кое-что еще. Кто мне угрожает?
– Кто-то, находящийся рядом.
– Мужчина или женщина?
– Мужчина… женщина… видимо… не знаю. Возможно, это вы сами. Яд очень близок – вы связаны с ним.
Лоис засмеялась. Ее смех всегда вызывал восхищение. Сейчас он, как колокольчик, серебристо звенел в комнате.
– Поверьте, я не собираюсь травиться.
Мемнон произнес так тихо, что она едва расслышала:
– Существует не один вид яда.
Энтони Леттер, стоя у колонны, видел, как Лоис входит во вращающуюся дверь и идет по вестибюлю к внутреннему салону ресторана «Люкс». Он не спешил ей навстречу. Всегда было приятно наблюдать, как Лоис входит в помещение – у нее была очень красивая походка, и держалась она так, словно приобрела всю землю. Землю и Джимми Леттера. Губы его слегка сжались. Бедняга Джимми. Каково чувствовать себя приложением к кому-то? Не слишком приятно, однако небеса помогают лишь тем, кто сам себе помогает. Так или иначе, здесь была Лоис, цветущая, в черном костюме, подчеркивающем ее стройность и цвет кожи. Белая камелия, символ безупречной жизни, вставлена в ее петлицу под новым, самым удачным углом, и волнистые, золотисто-каштановые волосы уложены по последней моде. Пойдя навстречу ей, Энтони подумал, что ни разу не видел ее прическу в беспорядке. Другие женщины бывали возбужденными и неряшливыми, у них выбивались пряди волос, носы блестели, но у Лоис – никогда. По иронии судьбы на ум ему пришли стихотворные строки Бена Джонсона
