Эмма осторожно оглядела его с головы до ног, и ее сердце едва не остановилось при виде окровавленной салфетки в его руках.
Она еще раз присмотрелась, а потом прищурилась, подошла к нему вплотную и сняла с его головы бейсболку.
Рана на голове кровоточила, и Эмма привстала на цыпочки, чтобы рассмотреть ее получше.
– Черт возьми, Стоун.
– Ерунда.
– Мы можем войти внутрь?
– Ерунда, – повторил молодой человек.
– Внутрь.
– Хорошо.
Он выпрямился и сунул руки в карманы. Указав плечом на тропинку, что вела вглубь, мимо главного здания, он двинулся по ней. Эмма проследовала за ним мимо двух небольших домиков и остановилась перед третьим. Стоун распахнул дверь и кивком пригласил Эмму войти.
Она поняла, что здесь он и живет. Стоун включил свет. Прихожая вела в гостиную, в которую просачивался свет от висящего на крыльце фонаря. Но даже при столь скудном освещении Эмма разглядела потолки с деревянными балками и потрясающий дубовый пол. Здесь же стоял удобный на вид диван и несколько стульев перед самым большим телевизором из тех, что Эмма когда-либо видела. В дальнем углу виднелись раздвижные стеклянные двери, ведущие прямо в ночь.
Не включая света в гостиной, Стоун плюхнулся на диван и положил ноги на журнальный столик, на котором лежали камера и пояс с инструментами.
– Я тебя не понимаю, – произнесла Эмма.
– Как и я тебя.
Эмма сняла с плеча сумку, поставила на пол, а потом присела на корточки и расстегнула «молнию».
– Не утруждайся. Я все равно не позволю тебе наложить швы.
Взглянув на него, Эмма пожалела, что он не включил свет в гостиной. Широкие плечи заслоняли горящую в прихожей лампу, и лицо Стоуна утопало в тени.
– Я просто хочу продезинфицировать рану и заклеить ее твоим любимым пластырем. Согласен?
Стоун ничего не ответил, поэтому Эмма зажгла свет сама, а потом достала из сумки марлю и антисептик. Склонившись над Стоуном, смыла запекшуюся кровь.
– Знаешь, тебе стоит подумать о том, чтобы купить несколько упаковок пластыря.
Стоун снова многозначительно промолчал. Эмма заклеила рану, а потом выпрямилась и вздохнула.
– Хорошо, послушай. Между мной и Спенсером ничего нет. Во всяком случае того, о чем ты подумал.
Стоун вскинул голову.
– Это, конечно, не имеет значения, но твоя интерпретация понятия «ничего» весьма интересна, тем более что я видел, как ты с ним развлекалась.
– Ты видел, как он меня поцеловал. Потому что хотел доказать свою точку зрения. – Стоун вскинул бровь, и Эмма последовала его примеру. – О том, что между нами больше не существует пресловутой химии. Как ты получил ранение?
