– О, Спенс. – От его слов сердце Эммы сжалось, она испугалась, что потеряет друга. – Я оказывалась рядом по первому твоему зову.
– Но никогда не воспринимала наши отношения всерьез.
У Эммы перехватило дыхание. Она отошла от него и выключила музыку. Сквозь окно было видно, что на город спустилась непроглядная темнота. Такие ночи бывают только на Диком Западе. Чувствуя необходимость чем-то занять руки, Эмма включила на крыльце фонари.
– Спенс…
– Знаю. – Он облокотился о столешницу, внимательно наблюдая за подругой. – Это не сработает. Я понимаю. Просто все это время я думал, что это я удерживаю на плаву наши отношения. Но теперь вижу, что это была ты.
– Что?
– Тебе нравится, что я появляюсь время от времени в твоей жизни. Мне это тоже нравилось. – Его глаза потемнели, а взгляд посерьезнел. – Так было раньше.
– Что изменилось?
– Все изменил мой тридцатый день рождения. – Спенсер пожал плечами. – Избитая фраза, знаю, но это действительно так. Я хочу большего, но ты большего по-прежнему не хочешь. Это не в твоем характере.
– Постой. – Эмма покачала головой. – Я не даю тебе больше? А может, речь о тебе?
– Нет, я даю много. Обычно одновременно многим женщинам, которые начинают на меня злиться и разрывают со мной отношения. Нет, это ты не подпускаешь меня к себе.
Эмма продолжала молча смотреть на Спенсера, и тот улыбнулся, а потом подался вперед и поцеловал ее в висок.
– Не надо так на меня смотреть, Эмма. У всех есть недостатки.
– Да. – Эмма шумно выдохнула, не уверенная в том, что знает свои. Она отдавала много. Это скажет любой пациент. Любой из вышестоящих врачей. – Все дело в проклятой Калифорнии, – заключила она. – Все дело в моем пребывании здесь.
– Что ж, если это правда, остается лишь надеяться, что ты не задержишься здесь надолго.
– Хотелось бы знать, когда закончится мое заточение. Отец… уклоняется от ответов.
Спенсер кивнул.
– И пока ты здесь, ты слишком… занята.
– Да, точно. Знаешь, мне кажется, бизнес отца постепенно налаживается.
– Вообще-то я имел в виду местного проводника. – Спенсер немного помолчал. – Стоуна Уайлдера.
– Что? – Эмма рассмеялась, хотя смех прозвучал натянуто. – Не говори глупости.
– Раскрой глаза, Эмма. Между вами что-то есть.
– Да, это называется «раздражение».
На лице Спенсера отразилось сомнение.
– Угу.
– Правда. Мы… – «Мы сводим друг друга с ума», – раздражаем друг друга.
– И?.. – Спенсер отхлебнул вина и посмотрел на Эмму поверх ободка бокала.
– И все остальное не важно.
