– Твоя очередь, – произнес Стоун, прекратив раздеваться.
– Я не собираюсь купаться нагишом.
– Я никогда не понимал в женщинах одного. Вы всегда делаете подобные решительные заявления, а потом идете на попятную. Может, проще вообще ничего не говорить?
Стоун не носил ремень, поэтому, когда расстегнул последнюю пуговицу, его джинсы спустились неприлично низко, и Эмма смотрела на то, что медленно открывалось ее взору.
– Обычно я не делаю решительных заявлений. А уж если делаю, то не иду на попятную.
– Видишь? – улыбнулся Стоун. – Еще одно громкое заявление.
– Я действительно так думаю. Послушай… уже поздно. Мне нужно возвращаться на работу.
– Всего лишь половина восьмого.
– Я ложусь спать примерно в это время.
– Ты сказала, что тебе жарко, – заметил Стоун.
Да. Да, ей было ужасно жарко. Черт возьми…
Губы Стоуна изогнулись в улыбке, способной растопить кого и что угодно.
– Я просто предлагаю тебе решение проблемы, – произнес Стоун.
– Да, – с трудом вымолвила Эмма. – И тут же создаешь другую.
– Какую же? – Стоун невинно заморгал.
– Ты. Голый.
Стоун скинул с себя джинсы, оставшись в темно-синих боксерах, плотно облегающих крепкие бедра. Когда Эмма нашла в себе силы заглянуть ему в глаза, они источали жар.
Раньше ей казалось, что она сильно вспотела. Но теперь…
А потом, не говоря больше ни слова, Стоун вошел в озеро и нырнул, прорезав водную гладь практически без брызг.
Несколько капель, упавших на кожу Эммы, показались такими восхитительными и невероятно прохладными, что она едва не застонала. Черт возьми!
Стоун вынырнул лицом к Эмме. Над водой показалась его идеальная грудь и плечи. Он тряхнул головой, подняв кучу брызг. Стоун посмотрел на Эмму. Его волосы растрепались, по лицу стекали капли воды, а улыбка была столь заразительной, что Эмме стоило большого труда оставаться серьезной.
– Стоун…
– Ты проиграла.
– Да, но…
Продолжая сладко улыбаться, Стоун ударил рукой по воде и окатил Эмму брызгами.
– Эй!
Он вскинул бровь.
Эмма испустила вздох, не зная, гневаться ей или блаженствовать. Ведь вода казалась такой восхитительной.
– Что, если я выпрямила волосы и не хочу их мочить? Что, если у меня макияж?
– В самом деле?
– Нет. И все же…
Стоун вновь обрызгал Эмму, и это переполнило чашу ее терпения. Ну все – ему конец. Она стянула футболку и бросила ее на землю.
– Ну, ты у меня получишь.
– Обещания, обещания.
Не снимая простого черного лифчика из хлопка, Эмма стянула с себя брюки. Хлопчатобумажные трусики смотрелись не изящнее лифчика, но внешний вид нижнего белья мало ее волновал. Гораздо большее значение имело удобство. А сейчас Эмма чувствовала себя ужасно некомфортно от жары и волнения. Она двинулась к воде, готовая отомстить.
