— Qu’est-ce qu’il у a? Qu’est-ce qu’il у a? Qu’avez vous donc? — удивленно спрашивал он.
— Ну вулон буар дю тэ… Апорте ля машин дю тэ, ле тас е ля тэйер. Э анкор ле бутерброд, — отнеслась к нему Глафира Семеновна.
— Comment, madame? Vous voulez prendre du thé? Mais la cuisine est fermée dеja. Tout le monde est couché… Il est onze heures et quart.
— Здравствуйте… В одиннадцать часов вечера уж и чаю напиться нельзя. Кухня заперта, все спят… вот какие парижские порядки, — взглянула Глафира Семеновна на мужа. — А я пить до страсти хочу.
— Что ж, Глаша, тогда мы бутылочку красненького с водицей выпьем, — отвечал тот.
— Чтоб я тебе еще дома позволила пьянствовать? Ни за что на свете! Лучше уж вон холодной воды из графина напьюсь.
— Да какое же тут пьянство, ежели красненькое вино с водицей!..
— Молчи.
Старик хозяин, видя такие переговоры насчет чаю и замечая неудовольствие на лице постояльцев, вообразил, что Глафира Семеновна, может быть, больна и хочет лечиться чаем, как вообще им только лечатся французы, — и спросил:
— Etes-vous malade, madame? Alors…
— Как малад? Коман малад? Здорова, даже очень здорова. Я есть хочу. Же ве буер е манже. Нельзя дю тэ, так апорте муа дю пян, дю бер е де вьянд фруа. Же деманд фруа. Ля кюизинь е ферме, так апорте муа фруа. Ля вьянд фруа…
— C’est impossible, madame. À présent nous n’avons point de viande…
— Как? И де вьянде фруа нет? Какой же после этого у вас отель пур вояжер, ежели даже холодного мяса нет! Ну, ля вьянд нельзя, так фромаж. Фромаж и пян блан.
— Seulement jusqu’a neuf heures, madame, mais а présent il est plus de onze heures, madame, — развел руками старик хозяин.
— Только до девяти часов, видите ли, можно чтонибудь съестное получить, — опять взглянула Глафира Семеновна на мужа. — Ну, гостиница!
— Просто шамбр-гарни здесь, — отвечал Николай Иванович и прибавил: — Спроси бутылочку красного-то вина. Красное вино, наверное, уж есть. Ежели и кухня заперта, так ведь его ни варить, ни жарить.
— Понимаешь ты, я уже спрашивала холодного мяса и сыру, — и то нет.
— А красное вино, наверное, есть. Французы его походя трескают. Вен руж, мосье… Апорте вен руж, можно? — обратился Николай Иванович к хозяину.
Тот пожал плечами и отвечал:
— Qui, monsieur. Je vous procurerai…
— Видишь, видишь! Красное вино есть же!
— Но ведь это только пойло. А я есть хочу. Понимаешь ты — есть! — раздраженно воскликнула Глафира Семеновна.
— Ну, так булки спроси, ежели ничего нет. Красное вино с булочкой отлично.
