Когда дневной переход подошел к концу, Хайк отправился вместе с лошадью в конюшню.
— Он опять собирается спать в конюшне, — заметил капитан, и Калькутта вроде бы улыбнулся, блеснув зубами.
Утром Хайк не пришел. Тогда капитан сам отправился за ним и, не доходя до конюшни, позвал его.
Ответа не было. Капитан подошел к двери и толкнул ее. В лицо ему пыхнуло горячим смрадом. Света не хватало. Капитан разглядел лишь контуры деревянных перегородок да ограду ясель возле стены. Лошадь перебирала ногами, стуча железными подковами по булыжнику. В конце концов капитан увидел ее.
— Хайк! — позвал он.
Лошадь опять перебрала ногами, повернула голову и негромко заржала. Капитан обратил внимание, что в темноте от его дыхания идет пар в сторону света. Он подался вперед и положил руку на круп лошади. Она дрожала.
Только теперь капитан увидел прямо у своих ног маленького чахлого человечка на постели из сгнившей соломы. Он наклонился и разглядел лицо Хайка. Оно было бледным и обострившимся, особенно жутким в полумраке. Капитан протянул было руку, но тут ему в голову пришла страшная мысль.
А что, если Хайк умер?
Капитан отпрянул. Странная тишина в конюшне наводила жуть. Здесь была атмосфера жалкой трагедии.
Почему лошадь дрожит? Подозрение переросло в уверенность. Капитан вернулся на судно.
— Хайк лежит в конюшне, — сказал он. — Не шевелится. Наверно, умер.
Рябой поднял шапку и перекрестился. Калькутта презрительно хмыкнул.
— Думаю, у него не было друзей, — в конце концов произнес капитан. Он говорил о Хайке в прошедшем времени.
— Да, друзей у него не было. Откуда? — отозвался Калькутта.
Что-то в его голосе насторожило остальных, и они посмотрели в его сторону. А Калькутта уставился невидящим взглядом впереди себя. Капитану показалось, что он уловил что-то на темном лице Калькутты. Похоже, это была неизбывная ненависть — такую ненависть испытывает только человек со сломанной судьбой.
— Что тебе известно о Хайке? — строго спросил капитан.
— Ничего, — коротко ответил Калькутта.
— Сходи за священником и врачом. Заяви в полицейский участок, — приказал капитан рябому матросу.
— Слушаюсь, — ответил тот и отправился вниз за теплой одеждой.
Капитан прошелся по палубе, наклонился над желтой водой. Он предавался раздумьям, которые нередко завладевают человеком, неожиданно столкнувшимся со смертью, с таинственной смертью, которая крадучись приближается к своей жертве. Капитана передернуло, едва он вспомнил жуткое лицо Хайка в конюшне. Потом ему пришло в голову, что жизнь — странная штука, за которой следует наказание в виде смерти. Увы, и у него не нашлось ответа на вопрос о жизни и смерти, уже много веков мучающий философов.
